Возвращение - Оливия Крэнк

Сглупила, конечно, не догадавшись номер мобильного у Патрика взять. Пришлось на удачу заявиться прямо домой. В каком-то смысле и вышло удачно – застала его одного. Ни Моники, ни Хэнка (этого только не хватало), ни гостей-друзей-приятелей, никого, кто бы мог помешать. Только вот чему? Патрик был отменно вежлив (не то, что некоторые), весьма обходителен и дружелюбен. Однако, иллюзии ночные и утренние, и уж тем более дневные фантазии в его присутствии окончательно рассеялись. Помыслить стало невозможно, не то, что вслух заговорить о спасительной, «решающей все проблемы» идее заключить пусть дружеский, пусть фиктивный, но брак. «Боже, о чём я только думала! Во снах моих и грезах он казался таким единственно близким, почти родным. Так просто было коснуться его, не только рукой, но душою! А теперь, когда он рядом, наяву, я чувствую физически, как держит он дистанцию. Очень корректно, совершенно в рамках приличия, но почти отталкивает. Холод и отчуждение стоят вокруг него невидимой стеной, не дают приблизиться». Невероятным усилием воли Лорейн заставила себя продолжить светскую беседу. Мал-помалу смущение ее отступило, появилась некоторая уверенность, даже кураж. Потому, что Патрик внимательно слушал, обстоятельно отвечал. Премило улыбался, щедро угощал, короче, был само очарование. «Агнесс права, не стоит торопиться. Мы сблизимся, сомнений быть не может. Во-первых, потому, что я безумно хочу этого. И потом, вы только посмотрите, люди добрые, как совпадает образ наших мыслей, как понимает он меня с полуслова, с полунамека. Как он отзывчив, тонок и податлив! Нет, просто так я не отступлю. Не тушуйся, девочка моя, Лорейн. Не сдавайся легко. Поборемся еще за тебя, суперприз, драгоценный камушек, голубой цветочек».

Патрик принес посмотреть фотографии с Роджером и маленькой Моникой. Да, у них действительно была счастливая семья. Любому на зависть. Сколько взаимного обожания в глазах у этой троицы! Родители влюблены, ребенок счастлив. Абсолютная идиллия. Невольная мысль о Хэнке заставила больно сжаться сердце. Лорейн осторожно упомянула о нём. Дала понять, не в первый, впрочем, раз, на чьей она стороне.

– В сущности, он не плохой человек. – Отозвался Патрик – Кстати, не такой уж злой и грубый, каким поначалу кажется. Знаешь, пытался как-то смягчить его, перенастроить, что ли, но слишком уж сильно его предубеждение. Все мои попытки он воспринимает как проявление слабости, желание прогнуться под него, самоуничижение, и от этого только бесится. Посредник нам не помешает. Не юрист, не психолог – просто друг. Я страшно благодарен за твое желание помочь. А то совсем уж было отчаялся. – Тонкие прохладные пальчики легли ей на запястье. – Бог тебя нам посылает.

«Вот оно! Тронулся лед. Дрогнула стена». Лорейн захотелось броситься и заключить его в объятья, но она благоразумно сдержалась.

– А человек он неплохой. Плохого я бы в дом не впустил.

Глава 4

– Ну, что у нас? Те же и Мартын с балалайкой?

– Хотела бы я возразить, но, боюсь, ты прав. Под ногтями у парня кожа с такой же ДНК, как и волос на теле первого.

– Не было печали. Я же пошутил в тот раз на счет охоты на гомосеков. Главное, два месяца всё тихо-мирно, и думать, ведь, забыли. Ладно, спасибо тебе за науку, побегу контакты его отрабатывать.

– На футбол успеешь?

– Постараюсь. Возможно не к началу, но точно приду.

– Окей. Счастливо.

– Ага, и тебе.