– Да как-то разговорились с ним… случайно. Я ему на тебя нажаловался. Так он, миляга, обещал поспособствовать нашему с тобой сближению. – Майк расхохотался. – Вот и поспособствовал. Сам того не подозревая.

– В самом деле, он очень милый, добрейший человек.

– Да, неплохой. Я ему обещал на Хэнка слить кой-какой компромат.

– Серьезно? Ну! Это святое дело. Сейчас накормлю тебя и поезжай. А, может, я с тобой?

– Вообще разговор, вроде как, приватный.

– Да, лучше пусть пока о нас никто не знает. Хочу насладиться тобой единолично.

– Совсем никто? А Саймон?

– Не волнуйся. Он раньше нас самих, небось, всё понял.

– Угу. Ведь мы как шарик и подшипник. Я для тебя, а ты для меня.

– Всё, дорогой, иди, обмойся.

– Ты со мной?

– Я после.

– А Томми?

– Если вы с Томми в душ пойдете, то к Патрику точно опоздаешь. Поиграем вечером?

– Обязательно. Придумай, где они встретятся.

– Ага! На этот раз что-нибудь грандиозное. Томми учится на летчика, а Майк его инструктор.

– Они разобьются к чёртовой матери.

– Мда. Не подходит. Ладно. Придумаю что-нибудь получше. Подвезти тебя? Где встречаетесь?

– В центральном парке, а сама куда собралась?

– Забегу на работу на часок. Хочу проверить, что там в чашках Петри проросло.

– Не долго, ладно?

– Я тебе позвоню.

Майк увидел Патрика первым, еще издалека. Широко заулыбался. «Ну, голубая мечта, чуть жену мою не соблазнил. Вовремя я вернулся. Так-то можно Лорейн понять. Настоящий гей. Точь в точь, как в ее грезах. Таким, вероятно, должен стать Томми, когда повзрослеет, немного. Если повзрослеет, конечно. Раньше она предпочитала видеть его совсем молоденьким. Какой он изящный этот Салли. Руки, спина, посадка головы. Что ни говори, а это от природы. Ни один настоящий самец не сделает из себя такого, хоть из кожи вон вылези. Лорейн права, какие-то они неземные созданья».

– Здоро́во! Я не опоздал?

– Привет! Как раз вовремя. Это я пришел немножко раньше.

– Дочка-то с Хэнком?

– Нет. Удалось договориться с ним на этой неделе оставить ее нам. У него, вроде как, наметился прогресс в расследовании. Сильно занят.

– Оставить вам? Я не ослышался?

– Да. Тут такое дело, – Патрик заметно смутился, – в общем, у нас гостит племянница моего Роджера.

– Не вижу на твоем лице особого энтузиазма по этому поводу.

– Отчего же? Я рад. Не всё так просто, видишь ли.

– Брось, Салли! Не жениться же тебе на ней. Поможет по хозяйству. К тому же, девочке не повредит женское внимание.

Салли как-то нервно хихикнул.

– Если так, то конечно.

– Ладно, я собирался сдать тебе Хэнка с потрохами. Наверное, это свинство с моей стороны, но из чувства, так сказать, глубокой признательности…

– Брось, ведь я тебе еще ни чем не помог.

– Так что? Не рассказывать, что ли?

– Если только хочешь, чтобы я лопнул от любопытства.

– Э-э, пожалуй, ты тут всё забрызгаешь своей голубой кровью.

– Ага, и на тебя попадет основная масса.

– А что? Вот этот пиджачок в голубых пятнах? Гламурненько будет, как считаешь?

– Я куплю тебе хороший гламурненький пиджачок. Давай, рассказывай, что там не так с папашей Хэнка? Неужто, он грязно домогался его в детстве?

– Слава богу, до этого не дошло. Если верить его рассказам, папенька всю жизнь был мужичком степенным и в высшей степени консервативно настроенным. Пока не клюнул его в известное место жаренный петух. Короче, когда Хэнк уже в колледже учился, отец ни с того ни с сего сменил ориентацию. Мамашу его, соответственно, бросил, ударился во все тяжкие. Стал носить невероятные шмотки, по-дурацки разговаривать и делать эдак ручкой. Надеюсь, на свой счет ты моих насмешек не принимаешь?

– Конечно нет. Продолжай.

– А всё, пожалуй. Хэнк страшно бесился. На моих глазах с ума сходил от выходок батюшки своего. Чуть не убить его грозился.