Золотая лихорадка - Конни Мейсон

— Тогда, я думаю, папа позаботится о ней, — насмешливо ответил Расти. Он понимал, как тяжело сейчас его молодому другу, и счел нужным присоединиться к его добровольной вахте.

— Эх, если бы Гордону нужна была дочь, он не покинул бы ее, — угрюмо пробормотал Чейз. — Пусть они с Мэгги недостаточно любят друг друга, чтобы пожениться, но почему же девчушка должна страдать?

— Вот голова садовая, да ведь я говорю не о Гордоне, — лукаво заметил старый сержант. — Неужели ты не понимаешь?

— Проклятье, Расти, ты что, издеваешься надо мной?

— Мужчина, который так глуп, что не узнает собственное дитя, заслуживает того, чтобы над ним немного поиздевались.

Чейз внимательно посмотрел на Расти, а потом впился глазами в крошечное личико Бет. Он так пристально разглядывал девочку, словно видел ее впервые.

— Сейчас не время для шуток, — пробормотал он.

— А я не шучу. Разве Мэгги когда-нибудь говорила тебе, что отец Бет — капитан Гордон?

— Нет, но…

— Вот тебе и «но»! Ребенку пять месяцев, это тебе о чем-нибудь говорит?

Пять?! До сих пор Чейз был уверен, что Бет не больше трех, но если пять, тогда… Неужели это возможно?

Увидев на лице Чейза сомнение, Расти напустился на него:

— Дьявол тебя побери, Чейз! Будь у тебя хоть капля ума, ты давно догадался бы, что Бет — твоя дочь.

— Ты знал и молчал? Это что, заговор?

— Нет, сынок, просто мы ждали, пока Мэгги сама скажет тебе. Она почему-то считает, что ты если и женишься на ней, то только ради ребенка, а не по любви. Но, думаю, рано или поздно она все равно открыла бы тебе правду.

— Куда уж позже, пять месяцев прошло.

— По твоей вине, заметь. Выслушай ты ее тогда в Сиэтле, не пришлось бы ждать так долго. Но неужели ты ничего не заподозрил, когда Мэгги приехала с ребенком на ранчо?

— Черт, нет! Бет — такая кроха, что я принял ее за новорожденную.

— А ее мама разве большая?

— Да, но сразу-то я не сообразил. Я думал, Мэгги приехала ко мне, потому что Гордон бросил ее и она нуждается в ком-нибудь, кто поддержал бы ее. Ведь семьи у нее нет, а там, на Клондайке, мы были всем друг для друга.

— Ну, теперь ты все узнал и, будем надеяться, не слишком поздно.

— Да, спасибо тебе, друг. Каким же слепцом я был, и винить кроме себя некого, — сокрушенно вздохнул Чейз. — Я вел себя как полный идиот, но любой на моем месте сорвался бы. Во-первых, Мэгги была беременна, хотя меня уверяла, что бесплодна, во-вторых, этот треклятый конник почти голый толокся у нее в квартире и чувствовал себя там как дома, так что же мне оставалось думать?

— Надо было не думать и не мчаться в Монтану сломя голову, а спокойно выслушать объяснения любимой женщины, — назидательно проговорил Расти.

— Такой уж у меня характер, тебе ли не знать, — рассмеялся Чейз, но тут же вновь нахмурился. — Интересно, а почему все-таки Гордон оказался у Мэгги в ту ночь?

— Об этом спросишь у самой Мэгги.

— Ох, только бы память к ней вернулась. Тут дверь распахнулась, и из спальни вышел доктор.

— Как она, док? — кинулся к нему Чейз.

— Давай мне девочку, я отнесу ее Чатагве, — предложил Расти.

Чейз передал малышку и остался один на один с доктором Фостером.

— Физически с вашей женой все в порядке, — начал врач. — Ссадины опасности не представляют и скоро заживут, опухоль на затылке уже спадает, но…

— Говорите все как есть, мистер Фостер. — Я знаю, что Мэгги потеряла память. Это надолго?

Доктор устало вздохнул. Тучный, с красноватым лицом и редеющими волосами, он ободряюще похлопал Чейза по плечу и повел дальше по коридору, чтобы Мэгги ненароком не могла их услышать.