Золотая лихорадка - Конни Мейсон

— Нет. А вот я точно уже укорял тебя в том, что ты слишком много болтаешь, — проворчал Чейз и завладел ее губами, прекращая таким образом все совершенно не нужные им сейчас разговоры.

Его ласки были так нежны и изысканны, что Мэгги, ослабев от наслаждения, отдалась во власть сладостных пыток. Когда же он оказался над ней, она притянула его к себе, не в силах больше сдерживать свою страсть. Нашептывая интимные словечки, Чейз осторожно вошел в нее и замер, стараясь продлить охватившее их обоих блаженство.

— Я в тебе, детка, — бормотал он, — не торопи меня, пусть это чудо продлится подольше.

Она прильнула к нему всем телом, и Чейз задвигался сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее. Неистовые толчки продолжались до тех пор, пока трепет экстаза не охватил ее, пугая своей напряженностью. Кульминации они достигли одновременно, испытав при этом такой восторг, какого прежде им не дарила ни одна ночь.

Обессиленно откинувшись на подушку, Чейз сразу же крепко заснул. Мэгги подтянула одеяло повыше и устроилась рядом. Впервые за последние дни она засыпала легко и спокойно.

Чейз растолкал ее среди ночи.

— Мэгги-детка, ты, кажется, говорила, что прекрасно готовишь? Извини, что разбудил тебя, — проговорил виновато он. — Но мой желудок настоятельно требует пищи.

— Ненасытный, — поддразнила Мэгги. — А мне-то казалось, что я утолила твой голод.

— Поднимайся, женщина. Если ты не будешь меня кормить, я не смогу заботиться о тебе должным образом, — игриво проговорил Чейз.

Лениво потянувшись, Мэгги встала и подошла к плите. Она налила в таз воды и, прежде чем одеться, умылась. Потом девушка разогрела рагу, а Чейз тем временем выплеснул грязную воду за дверь и подкинул дров в камин. Затем они оба сели за стол, и Чейз с аппетитом уплел свой ужин, который по времени больше походил на завтрак. Мэгги довольно улыбалась, наблюдая, как он ест, и радовалась тому, что еда, похоже, пришлась ему по вкусу. Когда ковбой насытился, она быстро вымыла тарелки и, снова вернувшись к столу, спросила:

— А теперь расскажи мне, как же тебе все-таки удалось выбраться с острова?

— Ох, Мэгги-детка, это долгая и невеселая история. Когда я очнулся и обнаружил, что тебя нет рядом, то чуть не обезумел от тревоги и ярости. Где ты, что с тобой, я не знал и лежал там, в лесу, беспомощный, как младенец, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.

— Зик сказал мне, что убил тебя, — перебила его Мэгги. — Но я ему не поверила.

— Правильно сделала, солнышко. Погибнуть от руки такого подонка было бы совсем уж глупо. На той треклятой поляне я провалялся почти сутки, и из меня вытекло никак не меньше галлона крови. Я уже распрощался с жизнью и поэтому, когда увидел склонившегося надо мной Джека Лондона, решил, что это очередная галлюцинация. Мне ведь многое чудилось от слабости и голода, наверное. Чаще всего я видел тебя, Мэгги, и даже чувствовал твои нежные прикосновения. Но на сей раз это действительно был Джек Лондон. Он возвращался в Доусон зимовать. Озера уже сплошь покрылись льдом, и ему пришлось отложить свой маленький бизнес до весны. Славный парень этот Джек, он спас мне жизнь.

— Как же так, Чейз?! — озадаченно воскликнула Мэгги. — Ведь Скотт посылал своих людей на Винди-Армз, но они не нашли тебя, и твой плот не проходил ни один из постов. Как ты добрался до Доусона?

Канадская королевская полиция изобрела гениальный по своей простоте способ учета поселенцев, прибывающих на Клондайк. На всех реках были установлены таможенные посты, регистрирующие каждый плот или лодку. Причем любому плавающему средству присваивался свой номер, рядом с которым записывалась фамилия хозяина. Если судно почему-либо не прибывало в Доусон, организовывались поиски.

— Все очень просто, детка. Пока я без сознания загорал на берегу, мой плот украли, — объяснил Чейз.

— О, нет! — всплеснула руками Мэгги, удрученная потерей снаряжения.