Золотая лихорадка - Конни Мейсон

— Нет, — отрезал Чейз. — Не перебивай, пожалуйста, мне и так тяжело, но я должен тебе это сказать, — он опять замолчал, еще несколько раз пересек комнату и заявил: — Видишь ли, Мэгги, я много думал вчера и пришел к выводу, что мы совсем не подходим друг другу. Ты будешь несчастлива на ранчо, а я не представляю себе жизни в каком-либо другом месте. У тебя на первом месте стоит работа, а я хочу, чтобы ты принадлежала мне целиком и полностью. Возможно, ты еще встретишь мужчину, который смирится с твоей любовью к журналистике, и я уступаю тебя ему.

Слова Чейза ошеломили Мэгги. Что же такое произошло с ним вчера? Почему он так круто изменил свое мнение?

— Значит, все кончено? — спросила она, наконец обретя дар речи. — Значит, теперь пойдем каждый своей дорогой и забудем о нашей любви?

Чейз невесело усмехнулся. Забыть Мэгги? Невозможно! Он решил порвать с ней ради ее же собственного благополучия и доведет свою роль до конца, чего бы это ему ни стоило.

— Я всегда буду помнить тебя, дорогая. Мы вместе провели много чудесных дней… и ночей, а такое не забывается. Но, к сожалению, всему приходит конец, и ты знаешь это не хуже, чем я.

— Что случилось, Чейз? — снова спросила Мэгги, отказываясь верить своим ушам. — Почему ты вдруг передумал? Вечером ты умолял меня остаться, а теперь…

— Я страстно желал тебя, а в такие моменты мужчины многое говорят, не стоит безоговорочно верить им, — ответил Чейз, ненавидя себя за собственный цинизм. Но как бы там ни было, он по-прежнему считал, что поступает правильно. — Год спустя я буду баснословно богат и смогу иметь столько женщин, сколько захочу. Ну скажи на милость, зачем мне тогда жена?

— Ах, вот как! — насмешливо воскликнула Мэгги. — В таком случае, конечно, жена будет тебе только в тягость.

Чейз поморщился. Каким же подонком он, вероятно, выглядит в ее глазах!

Мэгги не знала что и думать. Как она могла так в нем ошибиться? Неужели распутство и пьянство для него важнее, чем семья, а то, что она приняла за любовь, было лишь животным вожделением? Впрочем, еще в Скагуэе ей следовало бы понять, что нахальный ковбой лишь использует ее для достижения своей цели. Мэгги чуть не заплакала от досады и горького разочарования, но гордость удержала ее от слез.

— Если бы существовала вероятность, что наша вчерашняя встреча подарит мне наследника, я бы, пожалуй, передумал, — проговорил Чейз, вопросительно глядя на Мэгги.

Девушка прямо задохнулась от ярости. Она никогда не опустится так низко и не станет удерживать мужчину, спекулируя его отцовскими чувствами. Мэгги собиралась бросить ему в лицо правду, заявив что вовсе не бесплодна и может иметь детей, но передумала. Теперь это уже не имеет значения…

— Слава богу, я не ношу твоего ребенка, — надменно проговорила она, скрывая за своими словами жгучую боль. Лишь чувство собственного достоинства не позволило ей упасть на колени и умолять Чейза не покидать ее.

— Это… хорошо, — выдавил ковбой. — Хочешь, я заеду к тебе в Сиэтл, когда буду возвращаться обратно? — с затаенной надеждой спросил он.

— Не стоит беспокоиться, — холодно ответила Мэгги. — Прошлое должно оставаться в прошлом, и незачем его ворошить.

— Ну вот, Мэгги-детка, мы, кажется, сказали друг другу все, что хотели, — с напускной веселостью проговорил Чейз. — Я рад знакомству с тобой, такой изумительной женщины мне еще не доводилось встречать. — «И вряд ли доведется», — подумал он, но не сказал.

— Мне тоже было хорошо с тобой, Чейз, — сдавленно проговорила Мэгги, едва сдерживая подступившие к горлу рыдания. — А сейчас тебе лучше уйти, я хочу побыть одна.

— Хорошо, солнышко, я уйду, но не раньше, чем поцелую тебя на прощанье, — заявил Чейз. Он понимал, что этим только продляет агонию, но не мог лишиться последней возможности прикоснуться к ее губам.