Мой сладкий грех - Ника Орлова

Когда выхожу в спарринг, вспоминаю, как мы в этом ринге тренировались с Климовым, нам было по тринадцать, когда он пришел к нам в зал. Мы как-то сразу поняли, что дружбе быть. Он вышел против меня, на тот момент уже имеющего много побед, местной звезды и любимчика и очень достойно принял бой. Есть у нас схожая черта — ничего не бояться, достойно давать отпор даже самому именитому противнику. Как он мог, твою мать?

Становлюсь в стойку, не разбираю, что говорит Богданович, жестко нападаю на соперника и серией ударов валю его на пол. Он поднимается, не понимает, почему я озверевший, но меня несет, я снова иду на него со свойственным мне напором, загоняю в угол и бью, наношу удары, не осознавая, что творю. Он больше не пытается атаковать, еле успевает защищаться. Фоном слышу крик тренера. Прихожу в себя, когда Богданович, заскочивший на ринг, встает между нами и силой оттаскивает меня от парня. Богдановичу тоже пару раз прилетает.

— Назар! Что, мать твою, происходит?! Ты не в себе?!

Смотрю стеклянным взглядом, перед глазами вспыхивают и гаснут черные точки. Возможно, от недосыпа, возможно, от стресса. Останавливаюсь и оседаю в противоположном углу, куда меня отволок Богданович. Он приседает напротив, пытается разглядеть что-то на моем лице. Комок в горле не дает мне говорить, просто смотрю на него и молчу. Видимо, мой взгляд совсем потухший, потому что его злость сменяется на озабоченность.

— Ты зачем приехал? Если проблемы, здесь не место их решать. В таком состоянии так точно. Назар! Ты меня слышишь?

Киваю, слышу, только я сейчас в другом измерении, мне так тошно не было никогда. Я себе не могу объяснить, что со мной. Что сказать ему? Встаю и ухожу в раздевалку. Он приходит следом.

— Что-то случилось? Ты сам не свой.

— Извините. Не стоило приезжать…

— Назар, что-то часто тебя в последнее время шатает. Если опять из-за барышни твоей, то заканчивай давай. Ни одна баба не стоит того, чтобы доводить себя до состояния выжатого лимона. Езжай домой, отоспись, приди в себя. Что бы не случилось, жизнь продолжается. Ты мужик, вот и держись, как мужик. Те удары, которые нас убивают, не имеют значения. Имеют значение только те, после которых мы выстояли и живем.

Слушаю и понимаю, что он прав. Прав на все сто, но понимать это одно, а преодолеть совсем другое. У меня компас сломался, я потерянный, не живой. Я даже сейчас, не знаю куда ехать, что делать, все потеряло смысл. А куда двигаться по жизни в целом — так тут вообще стена.

Приезжаю в яхт-клуб, завожу катер, выхожу в море и мчу на всех парах, куда — неважно. Останавливаюсь только, когда вижу, что осталось полбака бензина. Глушу мотор, прыгаю в воду. Она не такая уж и теплая, осень вносит потихоньку свои коррективы в прогноз погоды. Плыву долго, до тех пор, пока чувствую, как переохладилось тело. Возвращаюсь назад и еду в обратную сторону. На телефоне вижу три пропущенных от Климова.

— Иди на х*й! — выключаю мобилку и бросаю в бардачок, захлопываю крышку — Еще не хватало его версию слушать. Одна завралась, другой сбежал, теперь очнулся.

* * *

— Назар, бухло не поможет, будет только хуже, — говорит Серега.

Мы сидим в баре, я опустошаю третью порцию виски. Негромкая музыка и полутемная зона над нашим столом дает возможность говорить, нас никто не слышит и, главное, не видит. Иначе сбежались бы за автографами или просили сфотографироваться. Достали все.

— Хуже уже не бывает, я тебе точно говорю.

— Слушай, ну бред какой-то, не могу поверить.

— Я бы тоже не поверил, если бы своими глазами не видел.

— Клим звонил мне сегодня. Он все отрицает, говорит, что через дядьку отмазал ее, потому и нет ее в списках задержанных.

— Сейчас можно говорить все, что угодно, не проверишь же. Но это хр*н бы с ним, а как объяснить засос?

— Не знаю… А если не он?

— Тогда кто-то еще? Это, бл*дь, совсем уже треш.