Доверься мне - Бекка Мак

Я улыбаюсь, крутя пальцем в воздухе. Оливия закатывает глаза и поднимает руки над головой, пакет с попкорном в одной, пиво в другой, демонстрируя самый впечатляющий зад. Я сопротивляюсь желанию прикусить костяшки пальцев только потому, что мои перчатки воняют, но, черт возьми, эти «87» и «Беккет», украшающие ее спину, делают со мной что-то немыслимое.

Я прижимаюсь козырьком к стеклу.

— Я так возбужден.

— Беккет! — тренер трясет мой шлем. — Прекрати флиртовать со своей подружкой и верни свою задницу на лед для разминки!

— Просто рассказываю ей о голе, который планирую забить в ее честь.

Все, чего я хочу, это покрасоваться перед своей девушкой, и я знаю, что ей это нравится, даже если она закатывает глаза на большинство моих нелепых выходок.

Через три минуты после начала второго периода Гарретт выпрыгивает на лед за мгновение до меня и хватает шайбу, когда она пересекает красную линию.

Он зовет меня по имени, когда я перепрыгиваю через борт и трижды стучу клюшкой по льду, чтобы дать ему знать, что я здесь. Шайба попадает на изогнутую часть моей клюшки без каких-либо усилий со стороны Гарретта, его глаза прыгают между сеткой и защитником, который собирается влететь в него.

— За тобой, Беккет! — кричит Эмметт слева от меня, предупреждая меня о нападающем, который настигает мою задницу.

Я сбрасываю скорость и смотрю, как левый нападающий пролетает мимо меня прежде, чем понимает, что я больше не с ним. За секунду, которая ему понадобилась, чтобы развернуться, я проскальзываю мимо него, ища своих ребят.

— Все! — кричит Гарретт со стороны сетки, готовый к передаче. — Забивай, детка!

Моя левая нога скользит назад, когда я закручиваюсь, и моя клюшка как молния с треском ударяет по шайбе. На арене повисает тяжелая тишина, каждый болельщик затаил дыхание, когда я позволяю шайбе взлететь. Прежде чем она попадает в сетку, она ударяется о перекладину с таким громким звоном, что раздается эхо. Вся арена взрывается.

— Прямо в яблочко, детка! — кричу я, вскидывая руки над головой.

— Так их, приятель! — рычит Эммет, впечатывая меня в борт.

Я соскальзываю, падая на лед, когда на нас наваливается Гарретт, а за ним наши защитники. Когда я, наконец, встаю на ноги, я сканирую толпу в поисках единственного человека, которого хочу видеть.

Оливия уже на ногах, хлопает и кричит вместе с Карой. Ее глаза находят мои, когда я проезжаю мимо скамейки запасных, обмениваясь перчатками с товарищами по команде, и она посылает мне луч улыбки ярче красного света, который все еще горит над вратарской сеткой.

Камеры поворачиваются в мою сторону, когда я останавливаюсь перед ней, и ее глаза расширяются, улыбка исчезает, сменяясь гримасой ужаса, когда она словно в замедленной съемке видит как поднимается моя клюшка.

Не смей, — произносит Оливия.

Но Кара прыгает вверх-вниз, трясет Оливию за плечи, подзадоривая меня сделать это.

И я делаю. Я направляю на нее свою клюшку, подношу перчатку к губам и посылаю Оливии самый большой, самый громкий воздушный поцелуй, на который только способен, а толпа сходит с ума. Ее вишнево-красное лицо второй раз в жизни оказывается на большом экране, потому что я никогда не усвою урок.

Я вскидываю руку вверх, жестикулируя своей клюшкой.

— Это моя гребаная принцесса! — я ведь говорил, что все делаю с огоньком.

Мой гол трижды показывают на большом экране, пока я прислоняюсь к бортам и пью воду, болтая с ребятами. Когда я выстраиваюсь у красной линии для отбивания шайбы, я украдкой бросаю взгляд на Оливию. Она закинула ноги на стекло, откинулась на спинку сиденья, одна рука закрывает слишком большую часть ее прекрасного лица. Она прищуривается. От моей ухмылки ее взгляд становится еще уже.

— О боги. Могу я с ней замутить? — Лукас Дейли, центральный нападающий и вице-капитан Сиэтла, ухмыляется мне, скользя по маленькому кругу с клюшкой.

— Что ты, блять, сказал?