Доверься мне - Бекка Мак

Она опускает пиво, покачивается из стороны в сторону, и ее лицо загорается, будто она готовится рассказать мне свою любимую историю.

— Итак, мой старший брат, у нас разница в четыре года, — она дотрагивается до моей руки, — приехал сюда учиться и решил, что больше никогда не вернется домой. Когда я окончила школу, я приехала сюда провести лето с ним и его девушкой — она была беременна, хотя изначально это был просто перепихон на одну ночь. Теперь они женаты, — она пожимает плечами и раскидывает руки. — Ну там, настоящая любовь, все вот эти сказки. В любом случае, не суть.

Я могу слушать ее весь день.

— Я приехала сюда, и, честно говоря, влюбилась. Абсолютно во всё. Я два месяца ходила в походы, исследовала местность, и мне не хотелось уезжать. В сентябре я уже собиралась в Торонто, но Кристин, моя невестка, она потрясающая, работала в местном университете, подергала за нужные ниточки и помогла подать документы в приемную комиссию. По счастливой случайности за день до этого кто-то забрал документы, и я поступила. На следующий день я прилетела домой, собрала вещи и через три дня приехала сюда с папой. Мое соседкой по комнате стала Кара, так все и началось. Обратной дороги не было. Она бы не позволила мне уехать.

Я смеюсь и беру ее руку, прижимаю наши ладони. Они так сильно отличаются в размерах…

— Я представляю, как Кара сядет на ближайший рейс. Она притащит тебя сюда за волосы, если ты попытаешься ее бросить.

Оливия морщит нос, хихикнув.

— Мама несколько раз пыталась. Она до сих пор притворяется, что злится на меня за то, что я уехала. Мне было семнадцать, и я была тихим домашним ребенком. Мысль о переезде в Торонто для учебы и о том, что родители будут далеко, приводила меня в ужас. А тут я внезапно собираю вещи и переезжаю на другой конец страны.

Она берет меня за руку. Не знаю почему она так оживляется, когда рассказывает историю, но мне это нравится. Она будто расслабляется, чему я безусловно рад.

— Мама отказалась прощаться, когда мы уезжали, не посмотрела на меня, не обнимала, ничего. Но потом она бежала за машиной по улице, крича отцу, чтобы он остановился. Она рыдала в моих объятиях двадцать семь минут, прежде чем отпустила меня. Папа засекал.

Я корчу рожицу, которая заставляет ее хихикать еще сильнее.

— Очень похоже на мою маму. Они никогда не должны встретиться. Нельзя помещать двух сумасшедших мам в одну комнату.

— Сумасшедшие мамы — самые лучшие.

Я вздыхаю.

— Никто никогда не будет любить тебя так, как сумасшедшая мама. — Или поддерживающий отец. Знаете, такой «я твой самый большой фанат». У меня был такой, и мне его не хватает.

Полтора часа спустя пиво закончилось, и Оливия что-то радостно мычит рядом со мной, на ее лице постоянная едва заметная улыбка.

— Кажется, вечеринка закончилась, — пробормотал я после того, как какое-то время хлопали дверцы машин, и друзья перекрикивались между собой прежде, чем рассесться по такси.

Оливия делает длинный выдох и кладет голову мне на колени. Я без лишних мыслей запускаю пальцы в ее волосы. Они мягкие, шелковистые и очень густые. Я накручиваю один локон на указательный палец и стараюсь не думать о том, каково это — намотать их все на кулак, пока я зарываюсь в другую часть ее тела.

Я стараюсь не думать об этом, но я мужчина, а она — чертовски красивая женщина.

— Я не хотела тебя сюда затаскивать, — говорит она мне.

Я улыбаюсь ей, испытывая сильнейшее искушение наклониться к ней, просунуть язык в ее рот, попробовать ее на вкус еще раз.

— Это лучший способ встретить новый год.

— Я не готова уходить, — признается она, зевая и потягиваясь.

Потрясающе, потому что я не готов смотреть, как она уходит.

— Тогда не надо. Оставайся на ночь.