— Так как же тогда ты оказалась в моей спальне, а потом на моем балконе, и свернулась калачиком под моим одеялом, которое, кстати, лежало на моей кровати?

— Я… Я…

Я поднимаю бровь, и ее шея и щеки краснеют.

— Я не рыскала в твоих вещах, — заверяет она, и делает большой вдох. — Я чувствовала слишком много всего сразу и не могла нормально думать, поэтому пришла сюда, хотела побыть в тишине. Мне стало любопытно, свет был включен. Твоя спальня оказалась не такой, как я ожидала, а потом я наткнулась на камин, угли были еще горячими, и этот чертов вид, Картер, он невероятный. Я просто залипла на него, надеюсь, ты не разозлишься на меня за то, что я нарушила твое личное пространство и заснула в нем.

Разозлюсь на нее? Я не злюсь. Я просто глазею на нее, наблюдаю за тем, как она не прекращает говорить, но при этом так невероятно выглядит. Ее внешний вид так дико противоречит острому сарказму, который уживается в ней с чрезмерной заботой о том, что подумают другие.

По-чесноку? Она мне безумно нравится.

Я беру ее за руки, и замечаю, как она перестает тараторить, и вот-вот расплачется от страха.

— Эй, коротышка. Вдох выдох. Не извиняйся, — я рукой охватываю потрескивающее пламя, море звезд на ночном небе, бесконечную череду черных сосен, что ведет к вершинам горы. Четыре года назад я купил этот участок земли именно из-за этого вида. — Я понимаю. Когда смотришь на все это, невозможно не забыться. Сразу понимаешь, насколько мы все маленькие, и как мало значим мы и все наши проблемы. Когда мне нужно подумать или нужен покой, тишина, я люблю оказываться здесь. Это идеальное место, чтобы забыть, кем мир считает Картера Беккета, и вспомнить, кто я на самом деле, или кем я хочу быть.

Когда мой взгляд спускается со звезд, он находит Оливию, внимательно наблюдающую за мной. Интересно, что она видит, когда смотрит на меня. Видит ли она что-то за образом, который я так небрежно сам для себя создал? Думаю, да. Но меньше я уверен в том, что ее решения не продиктованы этим образом.

Она молча кивает на пиво, я киваю в ответ, наблюдая, как она открывает для нас две бутылки. Она потягивает пиво, а потом спрашивает: — Почему ты пришел за мной?

— Потому что я всю ночь не мог выбросить тебя из головы. Если честно, я не переставал думать о тебе с тех пор, как ты ушла от меня, когда мы должны были пойти поужинать, тогда в баре.

Молчание.

— Знаешь, что меня в тебе пугает, Картер?

Наверное, все, но, надеюсь, что-то, что я могу исправить.

— Что?

— То, что я не знаю, искренен ли ты, или просто очень сильно стараешься залезть ко мне в штаны.

— Ты в платье, — дразню я с наглой ухмылкой, протягивая руку вперед, чтобы потянуть за волнистый подол рукава, обнимающего ее изящное запястье. Ее не впечатлённое выражение лица говорит, что сейчас лучше не шутить.

Если отвечать коротко и ясно — и то, и другое. Я искренне забочусь о ней и хочу проводить с ней время, но я также бросился бы к ее ногам, если после этого она бы позволила мне уничтожить ее тело. Потому что я бы с удовольствием это сделал.

В самом хорошем смысле, естественно.

— Ты заставляешь меня думать. — Возможно даже слишком. — У меня в голове все перемешалось.

Она закатывает глаза.

— Потому что ты не привык, что нужно добиваться?

Господи. Я, блин, понимаю, что никто не доверяет мне Оливию. Она в том числе, ведь я трахаюсь со всеми подряд слишком часто. Никто не думает, что я могу измениться, захотеть чего-то большего и относиться к девушке как джентльмен.