Прима - Мэгги Райан, Альта Хенсли

Я кивнула, хотя все мои нервы были на пределе. Все были удивлены, когда Юрий вошел в театр и заявил, что репетиции на сегодня отменяются. Предполагалось, что в связи с предстоящим выступлением в Нью-Йорке мы будем работать дольше обычного. Но когда Юрий хлопнул в ладоши и крикнул "убирайтесь к черту из театра", все до единого танцоры покинули сцену. Я осталась одинокой диссиденткой, понимая, что все происходящее можно свалить прямо к моим ногам.

— Алексей прав, — сказал Юрий с заднего сиденья. — Держи друзей близко, а врагов еще ближе.

— Но ведь этот человек, господин Петров, не совсем наш враг… То есть, я знаю, что он связан с Братвой, но… у него нет причин причинять вам вред… верно?

— Верно, — поспешил согласиться Алек.

— Он знает, что у нас есть информация, которая очистит имя его сына, хотя его сын никогда не обвинялся в убийстве нашего отца. Это было признано несчастным случаем, и, поскольку водитель машины покончил жизнь самоубийством, не было причин искать дальше.

Зная правду, все произошедшее казалось смешным, словно в маленьком городке добровольцы-депутаты против грозной силы милиции в России. Но, зная, что влияние "Братвы" проникает во все сферы управления, я не могла сказать, что удивлена.

— Мы на месте, — сказал Алексей, привлекая мое внимание к происходящему.

Пролетающие над головой самолеты и вышка высотой в несколько этажей подсказали мне, что мы действительно находимся в аэропорту, но это был не O'Hare. Я выглянула в лобовое стекло, когда Алек остановился возле ангара.

— Я встречу его и, если все будет так, как надо, приведу в машину, — сказал Алек.

— А если все будет не так, как должно быть? — спросила я, и напряжение, которое я уже испытывала, возросло на несколько ступеней.

— Тогда Юрий отвезет тебя в безопасное место, — сказал Алексей и, когда я только открыла рот, почувствовала, как на мое плечо опустилась рука.

— Это единственный выход, — сказал Юрий.

Я могла спорить, ругаться, требовать… или поверить, что эти люди знают, что делают.

— Я поняла, — сказала я, но все же перевернула руку, чтобы сжать руку Алека, когда он убирал ее с моей ноги. — Пожалуйста… будь осторожен.

— Так и будет, — заверил он меня, наклоняясь, чтобы провести губами по моим губам, а затем кивнуть брату.

Они открыли свои двери одновременно. Алек двинулся к ангару, а Юрий пересел на водительское сиденье.

— Я… я хочу поблагодарить тебя, Юрий, — сказала я. — Я не хотела доставлять неприятности.

Он повернул голову, его бровь приподнялась точно так же, как у его брата. Это заставило меня улыбнуться, хотя я была уверена, что это неуместно, учитывая положение, в котором мы находились.

— Ладно, я хочу сказать, что, хотя у меня не было намерения держаться подальше от Алека, как только мы оба обнаружили, что действительно неравнодушны друг к другу, я никогда не хотела подвергать опасности ни его, ни тебя, ни других танцоров.

Молчание затянулось на несколько минут, пока он не кивнул. — Я знаю, и это не твоя вина. Это даже не вина Алека. Это моя. Может быть, он и старший, но именно ему принадлежало последнее слово о том, принимать тебя или нет. Я не был в неведении относительно твоего прошлого, и все же я не собирался упускать возможность работать с тобой из-за этого. Ты ничем не опозорила ни себя, ни балет. Если кто и должен извиняться, так это я. Ты хорошая женщина, Клара, и хотя мой брат не заслуживает тебя, я рад, что вы оба проигнорировали мое пожелание держаться подальше друг от друга.

Неуместно это или нет, но я не смогла сдержать улыбку на губах. Я также не смогла удержаться от того, чтобы не переместиться к нему, пока не оказалась достаточно близко, чтобы приподняться и поцеловать его в щеку. Сказать, что он был удивлен, значит преуменьшить, но мне было все равно. — Спасибо.