Прима - Мэгги Райан, Альта Хенсли

Мне нужно было убираться оттуда или хотя бы для приличия отвернуться. Я не сделал ни того, ни другого. Вместо этого я медленно провел глазами по ее фигуре, вбирая в себя каждый сантиметр самого великолепного зрелища, которое я когда-либо видел.

Это тело! Ее голая попка была не только в форме сердца, но и прекрасно вылеплена, и мои пальцы мгновенно скрючились, словно желая схватить ее и не отпускать. А когда она повернулась ко мне лицом, с блестящими от душа грудями, я обнаружил, что крыло, которое я видел раньше, принадлежит изысканно выполненному голубю в полете. Я не мог оторвать глаз от головы птицы, которая лежала прямо над тем местом, где сердце Клары должно было биться с каждым ее вздохом.

Казалось, что я никогда раньше не видел сисек, но это было не так. По крайней мере, таких великолепных, как у нее. Она была просто греческой богиней.

Когда капелька воды нехотя освободилась от захвата туго зажатого соска и скользнула вниз по плоскости ее живота, я проследил за ней до того места, где ее рука сжимала перед собой мочалку. Мне тут же захотелось вырвать ее из рук, чтобы посмотреть на то, что, как я знал, должно было быть абсолютным совершенством. Я был взрослым человеком, и все же один-единственный квадратик белой ткани, прикрывающей ее половые губы, был способен превратить меня в слюнявого идиота.

Я вдруг понял, что таращусь на нее, как неопытный подросток, с открытым ртом и все такое. Если раньше она не думала, что я на нее запал, то теперь точно так подумает. Я не мог перестать смотреть на эту гребаную мочалку, надеясь, что она уронит ее на пол. Мне потребовалось все, чтобы поднять свой взор и встретиться с ее взглядом. Только когда я встретился с этими потрясающими глазами, я вышел из застывшего состояния.

— У меня для тебя кое-что есть, — заставил я себя сказать. — Я буду ждать тебя снаружи.

Одиннадцать слов — это все, что я успел произнести, прежде чем повернулся и выйти за дверь, не останавливаясь, пока она не захлопнулась за мной.

Ебать.

С придушенным стоном я понял, что это слово не только непристойно, но и грозит расколоть мой член при одной мысли о том, что он хочет заняться этим. — Ебать, — повторил я, и моя рука мгновенно опустилась, чтобы поправить член, который пульсировал под джинсами, словно злясь на то, что его не освободили для того, чего, как мы оба знали, я хотел.

Я прислонился к ледяной стене позади себя и вдруг понял, что она даже не пыталась спрятаться. Она просто стояла, не шевеля ни единым мускулом, и смотрела на меня — почти без страха.

Могло ли это означать… Хотела ли она, чтобы я остался?

Еще один стон вырвался при одной только мысли о том, что я могу быть с ней, и моя рука вернулась к члену и крепко сжала его через джинсы, прежде чем я кончил, как какой-то извращенный подглядывающий Том.

Почему она должна быть такой чертовски сексуальной? Я работал с сотнями женщин всех возрастов. У всех были подтянутые тела, поскольку сама профессия требовала от них физической подготовки. Все они были привлекательны, но ни одна из них не могла сравниться с той красавицей, которая стояла в комнате за стеной, к которой я прислонился.

С того момента, как я вместе с братом стал руководить бизнесом, я зарекся никогда не вступать в отношения с танцовщицами нашей компании. Трах с одной из них мог привести к такому количеству проблем, что даже не смешно, но сейчас это знание мне не помогало. Я никогда не испытывал такой сильной сексуальной химии, как сейчас, особенно с человеком, к которому я никогда даже не прикасался. В сочетании с той связью, которая, как мне казалось, между нами возникла, а также эмоциональной связью, которую я не мог объяснить, это подталкивало меня к новым уровням безрассудства.

Возьми себя в руки. Этого не должно произойти. Это же так просто.