— Что? — Она хмурится. — Это разумный вопрос.

— Я был богатым, титулованным спортсменом, детка. Ты думаешь, профессора или администраторы осмелятся задавать мне вопросы? — Я выдыхаю. — Еще и потому, что я был избалованным, импульсивным идиотом, я решил уехать один, чтобы попытаться найти Уэстона. Это то, что привело к моей поимке его похитителями. А позже, когда я сбежал, я ничего не мог сказать, потому что мне было слишком стыдно, что я позволил себя поймать. Должен был поддерживать свою репутацию любой ценой, понимаешь? — Я опускаю руки между колен. — Единственным утешением является то, что Уэстон и его друзей отпустили, пока я находился в плену. Мне хотелось бы верить, что это был обмен пленными…

Она сокращает расстояние между нами, присаживается передо мной на корточки, затем касается моей щеки.

— А твои друзья не интересовались, где ты был?

— Они подумали, что я уехал домой или что я был с женщиной. Никто не собирался вести себя как слабак и поднимать тревогу только потому, что меня не видели несколько недель.

— С женщиной, да? — Ее брови опускаются.

Впервые с тех пор, как я проснулся от звука собственных криков в ушах, в моей груди стало легче.

— Ты ревнуешь из-за этого, детка?

Она поджимает губы.

— Ты расстроена из-за того, что я спал с девушками в университете?

Она протягивает руку и обхватывает пальцами мою шею, приближая свое лицо к моему.

— Меня не волнует, с кем ты был до того, как появилась я. Нет, забудь это. Мне действительно небезразлично, с кем ты был, но я ничего не могу с этим поделать. Но если я когда-нибудь увижу тебя с другой женщиной, я сначала убью ее, а потом оторву тебе яйца.

Я не могу сдержать улыбку на своих губах. Я хватаю ее за талию и сажаю к себе на колени.

— Скажи это еще раз.

— Что? — Она надувает губы.

— Такая собственница, Божья коровка.

— Не больше, чем ты. — Она цепляется пальцами за ворот моей рубашки. — Я сожалею о том, что с тобой случилось. Но я не жалею, что ты убил этого ублюдка.

— Такая кровожадная. — Я вглядываюсь в ее лицо. — Это руки убийцы, детка.

— Или того, кто сделал то, что должен был сделать, чтобы выжить. Если ты думаешь, что это заставит меня посмотреть на тебя по-другому, то ты ошибаешься.

Я выдерживаю ее пристальный взгляд, и в нем я вижу решимость. Она не расстроена из-за того, что я сделал, чтобы выжить. Она не испытывает отвращения из-за того, что случилось со мной.

— Есть еще одна вещь, которую тебе нужно знать.

Она убирает волосы с моего лба.

— Что это?

— У меня есть несколько шрамов от пережитого, которые ты не видела. Шрамы, которые все еще влияют на меня. Шрамы, которые теперь стали частью меня. На самом деле, я не верю, что смогу жить без них.

— Где… где эти шрамы?

— Если я покажу их тебе, ты, возможно, не будешь так понимающе к этому относиться.

Она прижимается своим лбом к моему.

— Если ты думаешь, что это меня пугает, то ты ошибаешься.

— Даже если я скажу тебе, что это повлияет на то, как мы сможем быть вместе?

26





Прежде чем Лиам успел сказать мне что-нибудь еще, Зара постучала в дверь спальни Лиама. Она отправилась на поиски меня, а когда не нашла в моей комнате, пришла к Лиаму. Я сказала Лиаму, что хочу уйти, и он сказал, что разговор еще не окончен. В каком-то смысле я рада, что Зара прервала нас. Я не уверена, что хочу знать, что Лиам хотел сказать мне дальше. У меня уже голова идет кругом от того, что он рассказал. Почему-то я не уверена, что смогу переварить то, чего он мне еще не сказал. У нас будет достаточно времени для этого после того, как мы поженимся. У меня было достаточно времени, чтобы рассказать ему свои собственные секреты.