Мы догоняем его. Мы всего в двадцати метрах от него, когда до нас доносится вой сирен.

— Не упускай его, — говорю я своему водителю, когда Джозеп высовывается из окна и пускает пять пуль по машине Севастьяна. В то же время что-то врезается в нас сзади. Теперь за нами следуют еще три черных внедорожника. Прибыло подкрепление самого Севастьяна.

— Пригнись, — слышу я крик Джозепа, когда заднее стекло разлетается вдребезги под тяжестью еще большего количества летящего свинца. Мы сворачиваем, чтобы не попасть на полосу встречного движения, и теряем драгоценное время.

Автомобиль, едущий прямо за нами, разгоняется и пытается обогнать нас, пуская пули в бок нашего внедорожника. Один из моих людей ранен в голову. Его кровь брызгает на мое лицо, теплая и скользкая. С яростным ревом я стреляю в них в ответ, патрон за патроном, пока мой магазин не пустеет. Долю секунды спустя автомобиль сворачивает вбок, врезаясь в стену серого здания, и эффектно взрывается. Я чувствую ослепительный белый жар на своей коже, а затем не остается ничего, кроме холодного, хрустящего поцелуя зимней ночи.

Сквозь осколки заднего стекла я вижу опасность мигающих огней. Она тянется сзади по меньшей мере в полукилометре. Тем временем Севастьян в полной мере воспользовался нашим отвлечением и исчезает за мрачным горизонтом. Сейчас мы не можем его поймать. Я не из тех, кто сдается, но я знаю, когда шансы складываются не в мою пользу. Нам нужно убираться отсюда к чертовой матери.

— Пусть едет, — говорю я Джозепу, и его гримаса говорит за нас обоих. Позволить Севастьяну Петрову ускользнуть от нас — самая горькая пилюля, которую можно проглотить, но риск того не стоит, а мысль, что мы больше никогда не увидим Ив, и подавно. Мы достигли своей цели. Попов пострадал, и теперь он находится в мешке для трупов.

Пришло время избавиться от копов и вернуться домой.

Глава 19

Ив

Когда я открываю глаза, на матрасе рядом ощущаю знакомую мягкость и тепло. Я поворачиваю голову и вижу Данте, растянувшегося на спине, обнаженного и крепко спящего, небрежно закинув одну руку за свою красивую голову. Небритый, с растрепанными черными волосами, он выглядит странно уязвимым в этой позе, как животное, выставляющее напоказ свое брюхо. Пропитанная кровью повязка покрывает одно плечо, но в остальном он, кажется, не пострадал за время, проведенное в Бухаресте.

Улыбаясь, я наклоняюсь и прижимаюсь своими губами к его. Он мгновенно просыпается, тяжелой рукой обхватывает мой затылок, когда переворачивает меня на спину и просовывает свое колено между моих ног, его утренняя эрекция прижимается к моей тазовой кости.

— Все еще считаешь, что я веду себя как задница? — бормочет Данте, его голос отяжелел ото сна.

— Да, — говорю я, обхватывая его подбородок и проводя подушечкой большого пальца по острой щетине над его верхней губой. — И держу пари, ты не привез мне подарка.

Он ухмыляется и касается моего носа своим.

— Еще как привез, мой ангел. Ты вот-вот получишь его, — Данте скользит рукой вниз, ненадолго задерживаясь, чтобы обхватить мою грудь и покрутить сосок большим и указательным пальцами.

— Если подумать, мой подарок может подождать, — смеюсь я, отталкивая его. — Что случилось с твоим плечом?

Он колеблется, прежде чем ответить. Обычно это та часть, когда он меняет тему. Но это было до того, как я пожала ему руку и приняла его темноту.

— Я оказался не на том конце чужой пули.

Моя улыбка исчезает.

— Ты в порядке?

— Я в порядке, — огрызается он, раздвигая мои ноги шире и наваливаясь на меня своим огромным телом. Данте опирается на локти, его эрекция прямо напротив моего входа. — Пуля едва задела меня.

— Тебе нужно сменить повязку?

Я задыхаюсь, когда мои мысли начинают разбегаться. Одно только ощущение его кожи напротив моей сводит меня с ума. Мой таз уже купается в расплавленном тепле.