Сердца небес - Кэтрин Вилтчер

— Быстрее.

Я ускоряюсь, скользя пальцами глубже, имитируя скорость его члена, с которой он двигался ранее, и вскрикиваю, когда удовольствие усиливается.

— Смотри на меня!

Я заставляю себя открыть глаза и вздрагиваю, когда большим пальцем едва касаюсь клитора. Я нарочно делаю это снова, снова вскрикиваю, когда дикий огонь, наконец, поглощает меня, и я падаю вперед, опираясь на его бедро.

Мое лоно все еще пульсирует, когда он поднимает меня и снова прижимает к плитке, обвивая мои ноги вокруг своей талии и прижимая меня к месту своими бедрами.

— Никто больше никогда не прикоснется к этой сладкой киске. Ты слышишь? Никто, кроме меня и тебя, но только если я позволю это.

— Да, — говорю я, мой шепот переходит в крик, когда он вводит свой член в меня. Дате замирает, когда погружается полностью, его пах плотно прижимается к моему. Я обвиваю руками его шею и готовлюсь к нападению.

Он захватывает мой рот в быстром, обжигающем поцелуе.

— Ты моя, Ив Миллер, каждая твоя прекрасная частичка. Или должен говорить Ив Сантьяго?

— Нет, пока ты не признаешь, что любишь меня, — бормочу я.

— Не проси меня о чем-то, чего я не могу тебе дать. Ты знаешь, кто я такой.

— Я знаю, каким ты можешь быть.

Он нетерпеливо перемещает свой вес, вгоняя свой член еще глубже в меня.

— Как ты это делаешь? Как ты видишь хорошее, когда ничего не осталось? Я убил это давным-давно теми жизнями, которые украл. С учетом того, что я натворил. Ты фантазерка, Ив. Открой свои чертовы глаза… — кажется, он внезапно разозлился на меня, как будто я пытаюсь каким-то образом обмануть его.

— Мои глаза открыты, Данте. Ты открыл их для меня в тот день, когда открыл мне недостатки твоего мира. Теперь я вижу все ясно, как божий день. Я вижу тебя. За убийцей скрывается человек, который чувствует все так же глубоко, как и я. Рик Сандерс прав. В тебе так много слоев, некоторые из них прекрасны, некоторые ужасны, но я учусь любить их все.

— Ты посмела произнести имя другого мужчины, пока мой член в тебе?

— Ты смеешь отвергать любовь женщины, когда она приняла тебя в свое тело?

Мы пристально смотрим друг на друга. Долю секунды спустя он снова целует меня.

— Найди меня в темноте, Данте, — умоляю я, переводя дыхание. — Найди мой свет и позволь мне вести тебя.

Он смотрит на меня так, будто я только что сказала самую странную вещь, как будто я вскрыла его грудь и обнажила его самые сокровенные мысли.

— Люби меня и никогда не переставай, — заявляет он, снова сжимая в кулаке мои волосы, прижимаясь своим лбом к моему, позволяя своей боли и мучению раствориться во мне. — И, может быть, только может быть, этого будет достаточно, чтобы разрушить стены.

* * *

К полудню мы возвращаемся в постель, лежим на спутанных влажных простынях. Мое влагалище ноет, и я умираю с голоду. По большей степени я голодна. Мой желудок тревожно урчит.

— Тебе нужно поесть, — заявляет Данте, с зевком высвобождаясь из моих объятий.

Он проходит через комнату к гардеробной. Несмотря на наш часовой душ, повязка на его плече насквозь пропиталась кровью.

— На острове есть доктор?

Данте неодобрительно цокает на мое беспокойство, но не срывает. Между нами снова что-то изменилось. Наши тела были переплетены друг с другом в течение шести часов, но больше всего нас связывали глубина и интимность наших слов. Я не могу отделаться от ощущения, что он вот-вот поделится со мной чем-то, что либо овьет нас цепями из самого прочного металла, либо разрушит их на звенья.

Одевшись в джинсы и футболку, он направляется к двери. Внезапно я не могу вынести того, что он уходит.

— Подожди. Я пойду с тобой.

Пока Данте ждет, я быстро одеваюсь, он постоянно скользит по мне взглядом своих темных глаз.

— Не это. Надень джинсы.

— А они разве у меня есть?

Он возвращается к шкафу и выдвигает ящик.