— Черт, — наконец произносит он, проводя рукой по лицу. — Наверное, я тоже трус. Хорошо. Эм, — он расправляет плечи движением, которое я узнаю: Врнсент настраивается, как перед баскетбольным матчем. — Я никогда ни с кем раньше не встречался. Я ходил на свидания, но на самом деле никогда не был в ситуации, когда мне хотелось продолжать встречаться с девушкой после того, как мы переспали раз или два. И это не значит, что я придурок — это всегда было взаимно. Я искренне думал, что просто предпочитаю, чтобы все было непринужденно. И тогда я встретил тебя, и ты… — он замолкает.

— Я что?

— Ты… пугаешь меня.

Взрыв потрясенного смеха прорывается сквозь слезы.

— О, отвали.

Винсент поднимает руку, чтобы провести пальцами по волосам. Его рука слегка дрожит, что говорит о серьезности намерений.

— Ты страшно умная, — говорит он, — и такая чертовски красивая, что иногда больно смотреть. Я просто… я в заднице. Я хочу писать тебе каждый раз, когда вижу что-то смешное и хочу выпить с тобой кофе между уроками, чтобы мы могли пожаловаться друг другу. И я хочу, чтобы ты знала всех моих друзей, а я хочу знать твоих, и не знаю, что я делаю и чувствую, что ты хочешь… что заслуживаешь большего, чем, не знаю, пить кофе в кампусе, тусоваться на домашних вечеринках и разъезжать на моей машине. Это так скучно по сравнению с тем дерьмом, которое ты читаешь.

— Ты даже не знаешь, что я читаю, — без энтузиазма протестую я.

Винсент качает головой.

— Я прочитал около десятка из них на этой неделе, — признается он, указывая на полку с любовными романами рядом с нами. — Я знаю, что наговорил много дерьма, но пытаюсь разобраться с этим, так что… Послушай, у меня все еще есть свои претензии. Но я понимаю. Понимаю, почему они тебе нравятся. И я был неправ, когда сказал, что твои ожидания слишком высоки. Это не так. Ты заслуживаешь этого.

Не знаю, поймет ли он когда-нибудь, как много значат для меня эти слова.

— Ну, ты ни с кем раньше не встречался, а я, — фыркаю я, — очевидно, в этом тоже не сильна. Так что, может, стоит просто разобраться с этим вместе.

Винсент кивает.

А потом берет мои руки в свои и подносит их к губам, по одной за раз, чтобы запечатлеть два нежных поцелуя на костяшках пальцев. Это так похоже на Джейн Остин, что я думаю, что сейчас расплачусь.

— Твои пальцы, — говорит он очень серьезно, — чертовски холодные.

— Идет дождь. Я пришла сюда пешком. Подай на меня в суд.

Винсент смеется слишком громко. Я могу сказать, что он нервничает — из-за того, что пытается справиться с этим ради меня, — поэтому я ободряюще сжимаю его руки.

— Я хочу тебя так сильно, что иногда это причиняет боль, — тихо признается он, небольшая морщинка залегает между бровями, когда он смотрит вниз на мои руки, обхватывающие его, одним из больших пальцев водит взад-вперед по костяшкам. — Не знаю, нравится ли мне это чувствовать. Не хочу быть одним из тех парней, которые ведут себя как пещерный человек с девушкой, которая ему нравится, но чувствую себя… жадным.

И вот оно. Мои собственные чувства его словами.

— Тогда будь жадным.

Винсент моргает, как будто не понимает.

Я пожимаю плечами.

— Если чувствуешь, что и я, тогда не понимаю, в чем проблема. Я была жадной. Ты тоже можешь быть жадным. Проси, что хочешь.

Он прочищает горло и говорит:

— Я хочу поцеловать тебя.

Сердце начинает биться быстрее.

Я шепчу:

— Докажи это.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

В первый раз, поцеловав Винсента, я действовала инстинктивно.

Это очень похоже на тот первый поцелуй.