Так я и засыпаю, совершенно обессиленная, с ним внутри.

Глава 60

Бьянка

Когда я наконец открываю глаза, солнечный свет пробивается сквозь плотные шторы в дальнем конце комнаты.

Я сонно улыбаюсь и потягиваюсь… затем протягиваю руку к другой стороне кровати.

Но никого там не обнаруживаю.

Я поворачиваюсь и вижу, что осталась одна.

Меня охватывает чувство одиночества — ведь он покинул меня.

Пока я не вижу записку, оставленную на подушке.

Пошел поговорить с братьями.

До скорой встречи.

A.

Я улыбаюсь, зеваю и сажусь в постели, голая, как сойка.

Затем встаю и прохожу через всю комнату к окну, любопытствуя, какой вид из него открывается.

Когда я раздвигаю шторы, то ахаю.

Французские двери выходят на балкон…

А с балкона открывается вид на великолепное поместье.

Там газон размером с два футбольных поля (настоящих футбольных, а не американских).

Бассейн, сверкающий голубым светом…

Топиарные сады слева и справа…

И еще виноградники и фруктовые сады, подобные тем, что я видела вчера вечером во время поездки.

А вдалеке виднеются холмы Тосканы.

Это очень красиво.

Я стою как завороженная, пока в животе не начинает урчать от голода.

— Надо бы одеться и поискать что-нибудь поесть, — думаю я, закрывая шторы.

Я подхожу к своей одежде, лежавшей на полу, но, взяв ее в руки, морщу нос. Вчера я уже привыкла к ней, но теперь, когда я нюхаю ее, от нее воняет потом и грязью. Мысль о том, чтобы надеть ее, не слишком привлекательная.

Из любопытства я открываю один из огромных шкафов, стоящих вдоль стены.

Внутри лежит два десятка рубашек синего, черного, серого и белого цветов. Я проверяю этикетки и подтверждаю свои подозрения: все они от дорогих дизайнеров. Brunello Cucinelli, Prada, Gucci, Balenciaga, Tom Ford, Dior, Alexander McQueen… список можно продолжать до бесконечности.

Я достаю одну из самых мягких рубашек… нюхаю ее… и улыбаюсь.

От нее пахнет Адриано. Тот слегка мускусный и пряный одеколон, который он носит.

Я натягиваю рубашку, наслаждаясь тем, как она прилегает к моей голой коже. Я застегиваю ее примерно на половину пуговиц. Она настолько длинная, что рукава доходят до кончиков пальцев, а полы рубашки закрывают верхнюю часть бедер.

Вдруг раздается стук в дверь.

Я хихикаю, смущенная тем, что Адриано может увидеть меня в одной из его рубашек…

Но, с другой стороны, ему это может понравиться.

А это может привести к другим последствиям.

— Входите, — кокетливо говорю я…

И подпрыгиваю от испуга, когда Алессандра просовывает голову внутрь.

— Привет, ты… ой, — удивленно говорит она, увидев меня.

Я вскрикиваю и закрываю руками верхнюю часть рубашки Адриано.

— О, Боже!

— Извини, я…

— Нет, это я виновата — думала, что ты Адриано!

Алессандра смеется.

— Зная Адриано, он, наверное, не стал бы стучать.

Это правда…

Она протягивает одну руку в комнату. Через нее перекинуто несколько повседневных платьев.

— Я подумала, что тебе нужно что-нибудь надеть, раз ты не взяла с собой багаж. Ты немного выше меня, но я подумала, что одно из этих может подойти, пока мы не подберем тебе что-нибудь получше.

Я ошеломлена ее добротой.

— Спасибо… Прости, что напугала. Заходи — если тебя не смущает, как я одета… или не одета…

Она снова смеется и входит в комнату.

— Не волнуйся — у тебя нет ничего такого, чего бы я не видела в зеркале раньше.

Она раскладывает платья на кровати. Все они простые, но роскошные — сшиты в простом стиле сарафана, но из красивой ткани. Здесь изумрудно-зеленое, сапфирово-синее и темно-бордовое.

— Какие красивые… — восхищенно говорю я, ощупывая ткань.

— Я рада, что они тебе нравятся! Они, конечно, не самый лучший вариант, но…