Боясь тебя - Б. Рейд (2024)

— Письма, которые написала твоя мать. Ни на одном из них нет адресанта. Думаю, именно так она вела дневник.

— Оставь это.

— Они не предназначены для меня. Возьми их, — настаивал он. — Узнай свою мать, сынок.

— Я прожил без нее восемнадцать лет. Я не хочу ее узнавать.

— Ты когда-нибудь отпустишь это?

Я стиснул зубы, чтобы не извергнуть ненавистные слова, которые я чувствовал, готовы были вырваться из черной дыры, которую некоторые называли сердцем.

— Нет. Сохранность моей ненависти напоминает мне о том, что вы сделали. Это то, что я никогда не хочу забывать.

* * *

Она снова плачет. Она всегда плакала.

Если она не остановится, они накажут ее, а когда им надоест ее наказывать, они заставят меня убить ее. Так было последние два года. Я отвечал за убийство потенциальных клиентов, как они их называли. Это была моя «награда» за такую отличную работу.

Я ненавидел свою награду.

Я ненавидел убивать.

Но я никогда не мог позволить им увидеть, что это со мной сделало. Самым сложным в выполнении всего, что они мне сказали, было притвориться, что это нравится. Каждый день был холоднее предыдущего. По крайней мере, так я чувствовал себя внутри.

Я перекинул ноги через грязную жесткую койку и, когда ступни коснулись бетона, пальцами ног держался за холодную землю для равновесия. Было поздно, и меня почти не кормили, потому что тренеры решили оставить нам на ночь немного меньше. Несмотря на то, что ко мне относились лучше, чем ко многим другим неэффективным кандидатам, иногда я все еще голодал, как и все остальные.

Я подошел к ее койке. Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидел, как она прижимает руку к груди.

Я знал, что с ней случилось что-то плохое. Она пробыла здесь меньше недели и получила больше побоев, чем я за последние восемь лет.

— Тебе нужно перестать плакать… сейчас же, — резко приказал я, когда она продолжала громко изливать боль.

Она вздрогнула от звука моего голоса и вскочила со своего положения лицом ко мне. По мере моего приближения ее крики становились все громче, поэтому я остановился и смотрел, как она смотрит на меня. Она смотрела со страхом в глазах, и хотя я чувствовал то же самое, я не мог разделить ее чувства.

— П…пожалуйста, не трогай меня.

— Если бы я хотел причинить тебе боль, я бы подождал и положил бы подушку тебе на голову во сне. — Ее глаза расширились при моей угрозе. — Я все равно причиню тебе боль, если ты не перестанешь плакать.

— Мне жаль. Это просто… так больно.

Я посмотрел на грязную и покрытую синяками руку, которую она держала, опухшую и красную. — Что случилось с твоей рукой?

— Крупный мужчина с рыжими волосами дернул ее, и теперь, кажется, она сломана.

— Ну, тебе все равно надо перестать плакать.

— Я не могу. Это больно.

— Они сделают тебе намного хуже, — резко прошептал я. Я знал, почему злился, но не понимал, почему меня это волновало.

— Почему ты такой злой? — она надула губы.

— Потому что я должен быть таким.

— Почему?

— Если я этого не сделаю, я умру. Я не могу быть слабым. Я никогда не позволю им увидеть это. Никогда.

Она закусила губу, глядя на меня с любопытным выражением лица.

— Ты поступаешь неправильно. Не так как я.

Я не стал спорить, потому что она была права. Я был одним из немногих, чья жизнь началась здесь, и даже некоторые из других прожили недолго. Я уловил слова и действия тренеров и рабочих на территории. Обо всем остальном, например, об игрушках и видеоиграх, я узнал от детей, которые принесли их сюда из своих домов. Так я узнал, что не все родители отдают своих детей. Некоторые из них были похищены.

Как она.

— Моя мама говорит, что все дети ангелы.

— Твоя мать ошибается. Я Не Ангел.

— Твои мама и папа тоже потеряли тебя?