Мое темное желание - Л. Шэн, Паркер Хантингтон

— Но это не так. — Мама похлопала себя по носу носовым платком. — Я знаю, что она твоя любовница. Все в порядке. Нет ничего плохого в том, чтобы удовлетворять свои желания. У всех нас есть потребности.

Если бы я мог смять себя до беспамятства, я бы так и сделал.

Она продолжила:

— Но она не подходит на роль жены. Ты тоже это знаешь. Ты видел новости. Она изменяла ради финансовой выгоды. Откуда ты знаешь, что она с тобой не ради денег и власти?

Я ничего не ответил, в основном потому, что Фэрроу согласилась на нашу договоренность о судебных издержках (деньги) и мести (власть).

Мама покачала головой.

— Ты для нее трофей. Если бы ты был беден, вы бы встретились? Начали бы вы отношения вместе?

Я молчал, зная, что это правда. Не потому, что считал Фэрроу золотоискательницей — если уж на то пошло, она относилась к людям с деньгами еще хуже, — а потому, что понимал, при каких обстоятельствах мы познакомились.

Как это выглядело для внешнего мира и почему родители должны быть обеспокоены.

Мама продолжила, почувствовав трещину в моем щите.

— Я не говорю тебе, чтобы ты ее бросил. Ты можешь оставить ее для отпуска и случайных лакомств. — Она сглотнула. — Я поговорила с Эйлин. Она с радостью примет вас. Она сказала, что никто из вас не намерен продолжать физические отношения.

— Какой смысл быть вместе, если никто из нас не хочет быть вместе?

— О, Зак. Отношения — это не секс. Отношения — это взаимные ценности, цели и дружба. — Мама тряслась рядом со мной, хрупкая и маленькая, изрыгая свои аргументы, как будто ее приговорили к смертной казни. — Твои отношения с этой девушкой Фэрроу — обман. Ты построил их на неустойчивом фундаменте. Притяжение исчезает. Желание испаряется. Желание приходит и уходит. Но дружба? Она остается.

Вопреки всему я пытался понять ее точку зрения.

Ее логика основывалась на взаимоисключаемости дружбы и влечения. Неужели ей не приходило в голову, что я могу считать Фэрроу своим другом и при этом хотеть ее трахнуть?

А тебе это вообще приходило в голову? Если бы приходило, ты бы не швырял ей в лицо соглашение каждый раз, когда становилось не по себе.

Мама разгладила мою рубашку, проверяя ее на прочность. Я постарался не вздрогнуть.

— Эйлин будет тебе полезна. Ты для нее не средство достижения цели. Ты — долгосрочная инвестиция.

Возможно, она была права. Не в том, что я влюбился в Эйлин — этого никогда не случится. Но, возможно, я позволил времени, проведенному с Фэрроу, затуманить мои суждения.

Эйлин предлагала мне все, что нужно было отметить в моем списке. Фэрроу предлагала мне обратный отсчет, и даже за это пришлось заплатить немалую цену.

— Мама. — Я положил руки на ее руки, отводя ее в сторону, удивляясь тому факту, что могу прикоснуться к кому угодно без моего ножа в качестве барьера. — Прости, но с моей стороны было бы нечестно давать Эйлин надежду на то, что мы можем быть чем-то большим, чем просто знакомыми.

— Пожалуйста. — Она сжала руки вместе. Ее сумка полетела на пол, ее содержимое высыпалось на пол, как кишки. Она даже не заметила. — Пожалуйста, Закари. Просто дай этому браку еще один шанс. Ради мамы. Ради тети. Ради твоего отца. Он бы сказал тебе хотя бы попытаться. Ты знаешь, что сказал бы.

Из ее глаз полились слезы. В этот момент она казалась хрупкой — та самая женщина, которая рыдала на моей больничной койке, пока время не залечило мои физические раны и она не стала медленно уходить.

Мама провела ладонью по моей щеке.

Я закрыл глаза, борясь с отвращением, которое она во мне разожгла. Благодаря Фэрроу сильная тошнота превратилась в тупой дискомфорт.

— Пожалуйста, дай Эйлин шанс. — Мама сжала мое плечо через рубашку, слишком сосредоточившись на своей цели, чтобы осознать, что она сделала. — Я забронировала для тебя выходные в Хэмптоне. Дом уже готов. Она будет там и будет ждать тебя. Просто постарайся для меня.