Трэвис - Миа Шеридан

Я прочистил горло. Бормотание становилось все громче. Да, было о чем поболтать.

— Что касается Торресов, я бы также хотел прояснить, что был предвзят. Я предвзят, потому что влюблен в Хейвен Торрес. Глубоко, несчастно, беззаветно влюблен в нее. — Я был почти уверен, что еще больше ртов открылось, но мое зрение слегка затуманилось. — Может быть, это кажется быстрым…

— Может быть, кажется, что самое время, черт возьми! — крикнул кто-то из толпы. Мне показалось, что это похоже на миссис Конник, но я не был уверен.

— В любом случае, я уверен, что для многих из вас будет некоторым утешением то, что вы еще долго будете наблюдать за моими мучениями. Возможно, до конца этой жизни. Возможно, и в следующей.

Бормотание. Звук переворачиваемых страниц. Кто-то сзади кричит, читая то один, то другой пункт списка:

— Что за черт? Кто так делает?

— Хейвен Торрес — самый храбрый, самый великодушный человек, которого я когда-либо имел удовольствие знать, и любому сообществу повезло бы иметь ее в нем. Сообщества должны проводить лотереи, чтобы выигрывать таких людей, как она. Она глубоко заботится о людях и даже вещах, и мы не заслуживаем ее, потому что никто ее не заслуживает. — Я быстро огляделся. — Истон Торрес совершал ошибки. Но и я тоже, — я прищурился, снова прочищая горло. — Не мне судить других. Я делал вещи, которые разрушали жизни. Я действовал так, что некоторые могли бы счесть это непоправимым. — Я сделал паузу, собирая то немногое мужество, которое, как мне казалось, у меня осталось. — И еще одна правда — и факт, который не был включен в этот список, — заключается в том, что Истон поступил как герой, когда спас жизнь своей сестре, и за это я буду благодарен ему до конца своих дней. В знак раскаяния и публичных извинений за свою роль в том, что произошло на первом городском собрании, я составил список всех аморальных, постыдных, прискорбных, кощунственных и… ну, в некоторых случаях совершенно незаконных поступков, которые я когда-либо совершал. Я не могу оправдываться ни за Истона Торреса, ни за самого себя, но я могу присоединиться к нему. И это то, для чего я здесь. Я здесь, чтобы присоединиться к нему.

Я осмелился взглянуть на Мойру Кормье в первом ряду, которая управляла магазином по уходу за домашними животными в центре Пелиона. Ее глаза были широко раскрыты, а рот приоткрыт, когда она просматривала одну страницу за другой.

— Там есть несколько изменений. Как вы увидите, имена и конкретные даты отредактированы для защиты конфиденциальности вовлеченных лиц. — Я сглотнул. Шепот снова усилился, на этот раз не только по громкости, но и по интенсивности. Мое лицо горело, мышцы болели от напряжения. Я не хотел, чтобы эти люди знали об этих вещах.

— Э-э, я понимаю… ну, я понимаю, что некоторые из этих пунктов могут заставить вас задуматься о том, могу ли я и дальше быть начальником полиции. Я бы не стал вас винить. Я готов к этому, если вы все считаете, что это в интересах города, — закончил я.

Я чувствовал себя напуганным, несчастным, и все же с моих плеч свалился странный груз. Не знаю, был ли я благодарен за то, что давление ослабло, или это пустое место будет заполнено другим, более тяжелым бременем.

Но я бы принял любые последствия, к которым это могло привести. Я это заслужил.

Я никогда ни за кого раньше не боролся. Был слишком занят борьбой за себя. Думал только о себе. В то время как Хейвен поступала наоборот. И я любил ее. Боже, я любил ее.

Эллен Руссо, пожилая учительница химии в средней школе, встала, тряся папкой, выражение ужаса запечатлелось на ее лице.

— Что ты делал в химической лаборатории в средней школе, Трэвис Майкл Хейл? Тебе повезло, что у тебя нет химических ожогов на твоем…