Когда случились мы - И. Солис

— Идеально! — восклицает Наталья. — Теперь, Луна, пожалуйста, разгладь рукава внутри свитера, чтобы он не выглядел комковатым. Особенно в области плеч и бицепсов. Рубашка Генри не должна собираться. Если ты не выровняешь рукава, это будет очень плохо смотреться на камере.

— Хорошо, — киваю я.

Несмотря на то, что я хотела прикоснуться к нему, теперь, имея идеальное оправдание, я боюсь этого. Щеки горят, я подхожу ближе к Генри. Мои руки дрожат, когда я залезаю ему под свитер.

Так близко он пахнет ещё лучше. Чисто, свежо, с ноткой чего-то, присущего только ему. Я закрываю глаза, бесстыдно вдыхая его аромат.

Почему от него так приятно пахнет? Почему и на ощупь он такой приятный? Весь такой теплый, с твердыми мышцами…

Я говорю себе двигаться быстро, не прикасаясь к нему слишком долго, но мои руки сами по себе. Они пробегают вверх по его животу, медленно по груди, наслаждаясь восхитительным теплом его кожи под тонкой рубашкой.

Поправляя рукав, ощущая твердые мышцы под кончиками пальцев, я проглатываю комок в горле. Я вспоминаю, как мой рот касался той самой кожи, к которой прикасаюсь, как я прокладывала себе путь к его шее, водила языком, заставляя его стонать. Я впивалась ногтями в его сильные плечи, когда мы кончали вместе. Мне нравилось, как он обнимал меня в постели, крепко прижимал к своему телу всю ночь…

Генри наблюдает за мной. Я чувствую на себе его взгляд.

Переживает ли он те же воспоминания? Другие? Ему не все равно? Он ненавидит меня?

Когда я больше не могу притворяться, что не замечаю его взгляда, мои глаза поднимаются к нему. Маленькая морщинка между его бровями становится глубже.

Моё сердце учащенно бьется, и теплый холодок пробегает по спине. Что-то в его прекрасных карих глазах смягчается, и его губы слегка приоткрываются, чтобы что-то сказать.

Становимся ли мы ближе друг к другу? Да, мы придвигаемся ближе, затаив дыхание, пока не раздается стук в дверь, который разрушает чары.

— Входите, — говорю я, вытаскивая руки из-под его свитера. В качестве последнего шага расправляю верхнюю часть плотного материала на плечах Генри.

У одной из статисток возникли проблемы с застежкой-молнией на юбке. Прежде чем я успеваю что-либо сказать Генри, он уже выходит за дверь.

ГЕНРИ

— Мотор!

Макс произносит свои реплики, и голос его звучит все время сердито, как и положено. Затем, согласно сценарию, он уходит, оттолкнув меня с дороги. Сири произносит свои реплики следующей. Она собирается выйти вслед за братом, но я останавливаю её.

Однако я сосредоточен не на сцене и не на ней. Все мои мысли крутятся вокруг одного человека.

Она ушла и вернулась? Я так много хотел сказать. Начиная с того, что она всё ещё делает в Лондоне, и заканчивая тем, почему она решила разбить мне сердце.

Я не мог поверить, что она здесь. Стояла прямо передо мной. Красивая и нервная, она краснела, смотря на меня в ответ с тем же обожанием, которое всегда заставляло меня чувствовать, что я лечу. Её лицо выглядело немного осунувшимся, а под глазами были мешки.

Она ела? Она спала?

Я хотел задать ей несколько вопросов. Я хотел сказать ей, что я уже не тот, что прежде. Я не знаю, буду ли когда-нибудь.

Сири вырывает свою руку из моей хватки. Я не знаю, что она говорит, но я знаю, что должен сказать. Я произношу свои реплики. Слова полны боли и печали.

Когда я закрываю глаза, свежий пляжный аромат, который так любит Луна, проникает в мои чувства. Зеленые глаза продолжали наблюдать за мной, словно пытаясь запомнить каждую черточку моего лица. Но то, как её взгляд снова и снова возвращался к моим губам, вселяло в меня надежду.