Когда случились мы - И. Солис

С тех пор я не могу даже смотреть на этого парня. Это хорошо подходит для наших сцен. Они требуют, чтобы я обращался к нему с презрением. Однако это проникает и в реальную жизнь.

— Эй, чувак, у нас всё в порядке? — спрашивает Макс после особенно грубой сцены.

— Да. Почему нет? — я отвечаю слишком быстро, зная, что толкнул Макс слишком сильно во время нашей сцены ранее в тот день.

— Как скажешь. Но…если есть какие-то проблемы, мы должны обсудить это.

Почему ты трахаешься с моей девушкой? Хочу спросить я, но я не знаю, спят ли они. И меня это не должно касаться, если это так.

Кроме того, она не моя девушка. Она не хочет ею быть.

— Конечно, приятель, — я неохотно улыбаюсь ему.

Когда я ухожу, глупая мысль заставляет меня задуматься, говорила ли она с Максом о своем творчестве. Моё сердце ещё глубже опускается в груди. Я чувствовал, что мне была дарована привилегия, которой раньше не было ни у кого. Чувствовал себя таким чертовски особенным.

Глупец.

— Могу я это прочесть?

Луна замирает посреди своего гостиничного номера.

— Ты…хочешь прочитать, что я написала? — она заметно съеживается, задавая вопрос.

— Мне любопытно. Моя судьба в твоих руках.

— Не твоя, — она печально улыбается мне. — Только Бенджамина.

— И моя тоже, — заверяю я её. Остальные слова остались невысказанными.

Она прочищает горло.

— Эм, понимаешь… — начинает она, пытаясь увильнуть.

Она никому не позволяет читать то, что она пишет. Никогда. Она сказала мне это. Люди спрашивали, и она всегда говорит "нет". Ни её сестре, ни младшему брату, ни даже её издателю. Только после того, как она закончит.

— Дело в том, что…ладно, эм… — она кивает и тянется за телефоном. — Ты можешь прочитать это, но я ухожу.

Я хихикаю.

— Почему?

— Это трудно объяснить, — говорит она мне, замолкая на секунду. — В основном потому, что это немного смущает. И немного действует на нервы. И чертовски унизительно!

Луна стоит у края кровати, полностью, восхитительно обнаженная, доверяя мне своё тело, но не то, что она написала.

— Л, всё в порядке, — я не хочу, чтобы на неё оказывали давление, заставляя делать то, чего она не хочет. Хотя, по правде говоря, это немного задевает.

Недавно, когда я искал способы поддержать своего автора, я вспомнил одну ссылку, в которой утверждалось, что писательство — это очень личное. Большинство авторов отказываются давать кому-либо читать свои работы до тех пор, пока не будет написано и переписано множество черновиков. Большинство работ в их необработанном виде редко видит кто-либо, кроме человека, который их написал.

— Держи, — говорит она, протягивая телефон. — Я буду в ванной. Дай мне знать, когда закончишь.

— Ты правда уходишь?

— Да, — отвечает она, не глядя на меня.

— Луна, посиди со мной, пожалуйста.

Она присаживается на край кровати.

— Я не буду читать это, если тебе от этого неудобно.

Медленно она поднимает на меня взгляд.

— Правда?

Я киваю.

— И ты не будешь злиться?

— Конечно, нет, — я улыбаюсь. — Я думал у нас может быть что-то общее, но я понимаю необходимость уединения.

Луна прикусывает нижнюю губу, забираясь обратно в постель.

— Хорошо, — она прерывисто вздыхает. — Сейчас это никуда не годится, но ты можешь прочитать.

На моём лице появляется довольная полуулыбка.

— Ты уверена?

— Да, я уверена, настаивает она, стараясь, чтобы это прозвучало более убедительно. — Я хочу, чтобы ты это сделал.

Она прижимается своим теплым, мягким телом ко мне, обнимая меня за талию.

— Но я не могу смотреть, — быстро добавляет она, пряча лицо у меня на груди.

Широкая улыбка на моём лице никуда не исчезает. Даже если это нелегко сделать, она решает довериться мне и в этом. Я прижимаю её к себе и целую в макушку.

— Бесконечные темные небеса…