Когда случились мы - И. Солис

Голубые глаза Оливера расширяются от замешательства и страха, когда я рывком поднимаю его со стула. Я вижу узнавание на его лице, когда хмуро смотрю на него. Разъяренный, я сжимаю в левой руке его черную рубашку и галстук, в то время как правой крепко сжимаю его горло.

— Отпусти её! — рычу я, мой голос становится опасно низким, яростным.

К этому времени Оливер уже отпустил запястье Луны и пытается ослабить мою железную хватку на его шее. Я не отпускаю его, даже когда он издает задыхающийся булькающий звук. Луна, опасаясь, что я сделаю что-нибудь, о чём потом пожалею, делает шаг вперед.

— Генри, — умоляет она, держа руку, которую я только что отвел для удара. — Генри, посмотри на меня.

Луна тянется к моему лицу, направляя мой взгляд к себе. Её зеленые глаза встречаются с моими впервые с тех пор, как мы были в вестибюле отеля.

— Он того не стоит, — говорит она мне. — Отпусти его.

— Он не отпустил тебя, — возражаю я, всё ещё в ярости. Я сжимаю сильнее.

— И именно поэтому ты другой, — напоминает она мне.

Кажется, это помогает. Я отталкиваю Оливера с такой силой, что он спотыкается и падает лицом на пол патио. Все в саду смотрят.

С противоположных концов просторного двора к нам направляются несколько человек. Среди них Майя, Хейзел и Чарли.

— С вами, ребята, всё в порядке?

— Братан, какого хрена?!

— Генри, что случилось?

Но каждый вопрос, каждый недоуменный взгляд игнорируется. Я слишком занят осмотром запястья Луны. Оно уже выглядит опухшим, и я уверен, что скоро появится синяк.

При виде этого по моим венам разливается ярость иного рода. Я почти снова бросаюсь на футболиста. Трев останавливает меня.

— Ты не хочешь этого делать, — рычит мой брат низким голосом мне на ухо.

Он неправ. Я хочу. Абсолютно. Я отталкиваю от себя брата, но Луна встает у меня на пути.

Всё, что она делает, — это легонько касается тыльной стороны моей ладони своими пальцами и шепчет моё имя, но это так, словно она потрясла меня изнутри. Я не могу объяснить спокойствие, которое охватывает меня, когда её губы изгибаются. Это слабая улыбка, но она адресована мне, и это успокаивает убийственную ярость, бушующую внутри.

Когда она убирает руку, я не отпускаю её.

— Тебе больно? — спрашиваю я. Беспокойство в моем голосе, в моих глазах и в моих прикосновениях невозможно скрыть. Мои пальцы нежно и бережно касаются её кожи.

— Я в порядке, правда, — обещает Луна, смотря на меня так, словно я здесь единственный человек. — У тебя получилось, — шепчет она, её зеленые глаза гипнотизируют.

Я не могу думать ни о чём другом, кроме как о том, чтобы завладеть этим прелестным ротиком.

Я уверен, Луна точно знает, в какой момент я собираюсь её поцеловать. Мой взгляд смягчается, уголки губ чуть приподнимаются, и я почти незаметно наклоняю голову вправо. Любой, кто не стоит перед нами, мог бы не заметить едва заметных изменений, но она заметила. И как бы сильно ей ни хотелось поцеловать и меня, она прекрасно понимает, что большинство людей всё ещё смотрят на нас, включая придурка, который затеял всю эту драму и теперь отряхивается.

— Спасибо, Хэнк, — говорит она, подчеркивая прозвище Хейзел.

Странно слышать, как она называет меня так, но это делает своё дело, возвращая меня в настоящее. Неохотно я отпускаю её руку, кивнув один раз, благодарный за напоминание о том, что мы не одни. Но я всё ещё жажду увидеть её, и мой взгляд пожирает её лицо.

— С тобой всё в порядке?

— Теперь да, — отвечает Луна, и это звучит правдоподобно.

Она всё ещё выглядит удивленной, что я действительно здесь, всего несколько секунд назад держал её за руку, мои пальцы нежно двигались, скользя по нежному месту. Часть меня, возможно, хотела бы, чтобы она позволила мне поцеловать себя, но рациональная часть знает, что я бы пожалел об этом. Не важно, что я сожалел бы только о тех неприятностях, которые это ей причинит.