Балерина - Надя Лоули (2014)

Раскрыв дверцы шкафа, она отпрянула — это еще что такое? Ее вещи были перевернуты и в беспорядке разбросаны. Алла в изумлении села на кровать и схватилась за голову руками: раскрытая косметичка валялась на полу, а прикроватный коврик был усыпан стофранковыми купюрами. Тут она все поняла. И ее передернуло от негодования. «Гадость, какая гадость: он рылся в моих вещах!»

Она бросила сумку в сторону, непослушными руками собрала деньги в сумочку и быстро вышла из комнаты.

Даниэль молча проследовал за ней по коридору. Было видно, что он изрядно выпил.

— Уходишь? Ну, ну… Деньги прихватила? — И он, натянуто улыбаясь, протянул ей пластиковую папку. — Не забудь, здесь паспорт и твои бумаги… — Его опять качнуло. — Салю, шери! Скатертью дорожка!

— Спасибо, Даниэль, — Алла опять чуть не заплакала, — я потом тебе все объясню. Не думай обо мне плохо!

Муж, сложив руки на груди, молчал. Дверь захлопнулась. Всё. Он не остановил ее. Она перевела дыхание: значит, так и надо!

Еще не зная, куда идти, вышла на улицу. Было темно и холодно. Увидев зеленый огонек такси, Алла отчаянно замахала рукой.

13

Возвратившись из Москвы, Борис Зверев был в отличном настроении и полон решимости довести операцию «Серпан» до конца. На это были причины: он получил благодарность от шефа за хорошую работу и новое задание — проследить связующую нить: Гуревский-Кондаков — Евгения Бержар — ресторан «Балалайка (Лариса Квин — Алексей Артемов). Надо было незаметно вплести в эту цепочку, из предполагаемых агентов французских спецслужб, мадам Дюшен и уже через нее напрямую выходить на Гуревского.

Шеф определенно намекнул, что он им был нужен — живой или мертвый! Лучше, конечно, мертвый. Убрать без шума: несчастный случай. Пусть потом доказывают, что это не так. Детали надо разработать на месте в зависимости от сложившихся обстоятельств.

Вот этим сейчас и занимался Борис Александрович. Он набросал план на неделю и подчеркнул — понедельник. Ну конечно, завтра — понедельник! День встречи с Аллой! Зверев внутренне напрягся при этой мысли и закрыл бумаги. Что ни говори, а он чувствовал себя виноватым перед ней. Не надо было с ней так резко разговаривать. Понимая, что перегнул палку в последнюю встречу, оставив ее в номере одну, несчастную и заплаканную, Борис сейчас пожалел об этом. А в то же время, что было делать? В конце концов, сделал-то правильно: расставил все на свои места. Тут он виновато вздохнул: конечно, можно было бы и помягче. Он вдруг поймал себя на мысли, что жалеет о случившемся и что, в принципе, встречи в отеле можно было бы продолжить. В любом случае надо позвонить, решил он.

На следующий день, утром, ровно в 10 часов, Зверев набрал знакомый номер. Никто не отвечал. «Может быть, неправильно набрал номер?» — подумал он и закрутил диск опять. Никого. Долго держал трубку. Длинные гудки безразлично и монотонно доказывали, что говорить с ним не желают. Борис Александрович в ярости бросил трубку:

Продажная тварь! Доиграешься! Он был уверен, Алла Дюшен решила показать свою гордость. Немного успокоившись, взял себя в руки и еще раз позвонил. Слушая унылые гудки, с тревогой подумал: «Уж не случилось ли там чего?»

Благодушное настроение, привезенное из Москвы, исчезло в раздражении, злости и беспокойстве. Ну вот, говорят же: не радуйся заранее!

Что это: блажь балерины в женской безвредной обиде или месть оскорбленной любовницы, способной на все? Об этом он не подумал в тот вечер. А зря! Предчувствие нехорошего охватило его.

Каждые полчаса Зверев набирал номер, все еще надеясь услышать голос Аллы. Безуспешно. Оставив бесполезное занятие, Борис Александрович решил позвонить вечером. И даже если ответит муж Аллы, представиться бывшим коллегой жены, приехавшим в Париж из Ленинграда, мол, привез письма и подарки от родных.