Она с трудом протиснулась мимо Галины с тележкой и припустила дальше.

— Постой! — крикнула Галина. — Они как выглядят?

— Черт его знает! Не рассмотрела! — пожала плечами Лидка и вспомнила: — Один лысый.

— Мне что ж теперь, всех лысых правильно рассчитывать?! — хохотнула Галина. — Я так в трубу вылечу!

Ахметыч, как и положено хорошему бригадиру, пришел на выручку. За это его девчонки и любили если что, Ахметыч вступится и за своих пасть порвет. Но это был не тот случаи. Со своими, «кустовыми», он всегда мог договориться, кому денег сунуть, с кем по дружбе найти «мировую»… Проводниц, конечно, штрафовали, но не на всю катушку, а по-божески И лишь в особо «наглых» случаях Ахметыч еще сам лично назначал наказание и снимал на пару недель с поездок, откреплял от бригады.

Но все равно, даже имея такого защитника, девчонки предпочитали не влипать, умудрялись выкручиваться. Кому охота платить штраф, а потом еще «компенсировать» Ахметычу его «затраты»? А он всегда требовал благодарности за «отмазку» в виде дензнаков и приговаривал при этом:

— Делиться надо… Кто сам делится, с тем тоже делятся.

Но, увидев внушительную стопку икорных банок. Ахметыч присвистнул. Влипли девочки Да как назло контроль в паре с РУБЭПом, особо не договоришься. Это тебе не «дорожные» контролеры, которые сами рады, когда им в карман положишь, и степень их сговорчивости зависит только от размеров мзды. Эти и без того жируют, злые, самодовольные, упиваются данной им властью. Такие идут в контроль не ради взяток, а чтобы поизмываться всласть, удовлетворить свою душевную потребность во вседозволенности.

Ольгой занимался как раз такой — мордатый качок. Лысенький с иезуитской улыбочкой стоял рядом и упивался атмосферой страха и отчаяния, как упырь свежей кровью.

Ахметыч увидел, как в Ольгиных глазах зажглась надежда, и осторожно тронул лысенького за локоть.

— Послушайте, уважаемый, может, отойдем, поговорим? — заискивающе предложил он.

— Незачем мне с вами отходить, — высокомерно пресек тот его попытку. — Вы мне взятку дать хоти те?! Вам напомнить, что за это полагается?!

— Да окстись, друг! — округлил глаза Ахметыч. — Какая взятка? Я бригадир поезда. Хочу понять, что здесь происходит.

— А с вами мы еще побеседуем, — мрачно пообещал ему мордатый. — Сколько процентов берете?

Ахметыч в жизни не брал с проводниц мзду ни за безбилетников, ни за посылки, он пользовался своей системой штрафов, которую считал справедливой, и потому вопрос мордатого оскорбил его до глубины души. Лицо Ахметыча медленно начало наливаться кровью, а ручищи сами сжались в кулаки.

— А ну повтори, что ты сказал, щенок? — тихо процедил он.

— Ты мне не тычь, черножопый! — рявкнул рубоповец.

И тут Ахметыч вдруг развернулся и со всей дури вмазал ему кулаком в нос. Тут же провел апперкот левой, хук правой, а потом соединил кулаки и резко дал мордатому снизу под челюсть, так что он отлетел назад и стукнулся спиной о столик. Когда-то Иван Ахметыч неплохо боксировал и даже вел в школе секцию.

Лысенький подскочил и с неожиданной для его комплекции проворностью скрутил Ахметычу руки за спину. Тот неуловимо двинул плечом, и лысенький тоже улетел в сторону.

Третий улучил момент и треснул бригадира сзади по основанию шеи. От боли Ахметыч присел на секунду, но тут же спружинил, выпрямился, развернулся в борцовской стойке… Но поздно… Мордатый уже оправился от «удара, встал, и они втроем набросились на мятежного бригадира.

…Ахметыча сняли с поезда в Ростове-на-Дону. Ольга не могла смотреть без слез на его изуродованное, покрытое сплошным синяком, вздувшееся лицо. В правом ухе запеклась струйка крови…