ФАКультатив - Татьяна Донченко

Девушка молча села на стул, двигаясь медленно, словно на автопилоте. В затянувшейся тишине мы переглянулись с Ником.

— Эм, ты Егора ищешь? Его нет, он улетел.

— Я знаю, — тихо вздохнула девушка, обняв в руках красную вещь, словно драгоценность. — Мне нельзя летать, я бы полетела за ним.

Мы снова непонимающе переглянулись. Почему этой девушке нельзя летать? Вопросов становилось все больше и больше.

— А… зачем тебе за ним лететь? — Никита общался с ней максимально деликатно и осторожно.

Лера посмотрела на нас, оглядела молча, как будто бы упрекая «ну вам-то должно быть понятно!», а потом ее глаза налились слезами, и она прошептала:

— Потому что я его… я его люблю.

— Ясно.

Я слишком хорошо помнила их историю. Никита рассказывал о ней и о брате. О том, как Егор был убит горем, когда они расстались. Лера выглядела морально растерзанной в клочья, мне даже стало жаль ее. От одной только мысли о том, что она сейчас чувствует, у меня все внутри похолодело.

Взгляд Леры метнулся в окно, сквозь которое был виден припаркованный красавчик GTI. Никита проследил за ее взглядом и, вздернув бровь, сложил руки на груди. Я поняла, что сейчас скажет Лера еще до того, как она открыла рот:

— А как… как быстро ты ездишь?

У меня в груди загорелся огонек авантюризма, и я не смогла заставить себя перестать улыбаться.

— Нормально я езжу, — мой парень умеет быть строгим.

Мы с Лерой встретились взглядами, уже понимая друг друга.

Я первая запищала:

— Уи-и-и! Мы едем в Сочи!

Никита перегородил мне путь, когда я начала пританцовывать. Он некоторое время молчал, а потом таким же строгим, решительным голосом сказал:

— Надень штаны, цветочек, — и после еще нескольких секунд раздумий, добавил, — и позвони Даниловым.

Глава 23. Марьяна

Неделю спустя.

Неделя была мега-насыщенной. Едва мы вернулись из Сочи, Никита поговорил с дедушкой и Даниловыми. В эту же ночь, я уже официально провела у Ивановых.

Я была польщена, когда профессор обрадовался инициативе внука и даже приобнял меня, гостеприимно приглашая в свой дом. Тетя Таня ничуть не удивилась нашему решению жить вместе. Дядя Паша увел моего парня на террасу и прочитал ему целую лекцию, о содержании которой ни один, ни другой так и не признался. А малышки расстроились и плакали, сидя у меня на коленях, как будто я переезжаю на Северный полюс, а не в дом напротив. Правда, когда я сказала, что оставляю им Бегемота, они забыли о горе и побежали за ним наверх. Видимо, спешили обрадовать.

Помню тогда Никита все же выступил за то, чтобы забрать кота к себе:

— У тебя рыбка, не забывай, — напомнила я, благодарная ему за предложение.

Когда-то мне казалось, что этот кот — единственное родное существо, которое у меня осталось. Теперь я понимала, что это, конечно же, далеко не так. Я понемногу обрела заново ощущение семьи, я поняла, что не чужая для Даниловых, я отлично поладила с профессором Ивановым, а уж как близки мы с Никитой словами не передать!

— К тому же, — добавила я с улыбкой, глядя на кота, покорно висящего на руках у Маши, — Бегемотику очень идут трусы.

— Бедный кошак, — вздохнул Никита, понимая мою привязанность к Даниловым, в особенности к девочкам. Как я могла забрать от них такого крутого котейку?

Первым делом Никита занялся барахлом на балконе, я ему, конечно, же, помогала. Мы убили на это целый день, но было весело. На кой ляд братьям Ивановым понадобился охотничий лук на балконе никто логично так и не смог объяснить. Зато я ржала до слез, особенно когда узнала, что оба скинулись на него после четвертого или пятого сезона «Ходячих мертвецов».

Вся эта, хоть и приятная, движуха за неделю высосала из нас все силы. К концу каждого дня мы едва доползали до постели. Так в суете и не заметили, как подошел второй этап гонок.