Блиц - Девни Перри

Она слегка улыбнулась мне, убирая выбившуюся прядь волос с моего виска.

— Ты теряешь форму.

Я моргнула, не уверенная, что правильно расслышала ее.

Ты теряешь форму.

Мы не виделись несколько месяцев. Не разговаривали несколько недель, с того самого звонка, когда она сообщила мне о встрече с Майком Симмонсом.

Она отправляла сообщения, на которые я не отвечала. Сообщения, которые я игнорировала. Я скучала по ней. И вместо того, чтобы поздороваться, спросить, все ли у меня в порядке, поздравить с победой или сказать, что она тоже скучала по мне, ее первым комментарием была критика моей формы.

Мое сердце разбилось о блестящий, медового цвета пол спортзала рядом с мамиными четырехдюймовыми ботинками «Джимми Чу».

— О, — пробормотала я, когда в голове у меня закружились ее слова. Вся грудная клетка болела, как будто кто-то ударил меня бейсбольной битой. — Мне, э-э, нужно принять душ и переодеться.

— Я подожду, — кивнула она. — Потом мы поговорим.

Не сказав больше ни слова, я выскользнула из спортзала и, поджав подбородок, направилась в раздевалку, следуя за командой. Я почувствовала жжение в горле, как будто кто-то провел по нему раскаленным железом. Из-за жжения в носу мне стало трудно дышать.

Ты теряешь форму.

На глаза навернулись горячие слезы, но я сумела сдержать их, спрятав от других девушек, когда схватила свою сумку с туалетными принадлежностями и полотенце, а затем скрылась в душевой кабинке.

Вот тогда-то слезы и хлынули наружу. Они смешались с теплой водой, и я прикрыла рот рукой, чтобы подавить рыдание.

Я больше не хотела этого. Я не настолько любила играть, чтобы заниматься этим еще пять, десять или пятнадцать лет. Когда я уйду, мои непрочные отношения с мамой, вероятно, разрушатся. Я потеряю ее, не так ли?

Именно по этой причине я так долго не решалась уйти. Именно поэтому я не сказала Майку Симмонсу «нет».

Когда я брошу волейбол, я откажусь от своей матери.

И сегодня вечером, впервые, я была готова расстаться с ними обоими.

Кончено.

Я закончила.

Облегчение было таким ошеломляющим, что мне пришлось опереться рукой о плитку, давая себе время осознать его.

Волейбол не был моей мечтой. Я больше не притворялась, что это так.

Пришло время понять, чего я хочу. Кем хочу быть. Где хочу жить. Пришло время воплотить в жизнь свои собственные мечты.

Это было страшно, захватывающе, пугающе и в то же время успокаивающе.

Я закончила. Я была готова покончить с волейболом.

И пришло время рассказать маме.

Поэтому я ополоснула лицо, смахивая последние слезы. Завернувшись в полотенце, я вышла из душа и направилась к своему шкафчику, где натянула легинсы и толстовку с капюшоном.

Большинство девушек были уже одеты, и все улыбались после сегодняшней победы. Даже Меган, казалось, была в хорошем настроении, ведь сегодняшняя победа надолго стерла все разногласия, которые были на этой неделе.

— Мои мама и папа приглашают нас с Лиз поесть тако, — сказала Стиви, стоя перед своим шкафчиком рядом с моим. — Хочешь пойти?

— Вообще-то, моя мама удивила меня своим визитом, — сказала я ей. — Но все равно спасибо.

— Конечно. Здорово, что твоя мама пришла.

Я кивнула.

— Да.

Родители Стиви постоянно посещали спортивный зал. Они не пропустили ни одной домашней игры и даже посетили несколько выездных турниров. Конечно, они жили в Мишне, поэтому смотреть за тем, как играет их дочь, а потом сводить ее куда-нибудь поужинать было несложно. Но я подозревала, что, даже если бы она пошла в университет в другом месте, они бы так же поддерживали ее.

— Желаю хорошо провести время. — Стиви застегнула молнию на куртке. — Увидимся дома.

— Ага. Увидимся. — Я направилась к зеркалу и фену. Закончив с прической, я нанесла макияж: немного туши и румян, свой любимый бальзам для губ. Я не торопилась, потому что хотела выйти из раздевалки последней.