Смывая волной - Р. Болдт

Я приоткрываю губы, пытаясь втянуть столь необходимый кислород и сказать ему, что с меня хватит. Но прежде чем успеваю произнести эти слова, он слегка смещается и обхватывает губами мой клитор, посасывая его.

Обеими руками сжимаю изголовье кровати, дерево впивается в мои ладони. Мое прерывистое дыхание отдается эхом, сопровождаемое приглушенными звуками рта Лиама, сосущего и облизывающего мою нежную плоть.

Когда он проводит рукой по нижней части моей попки, спускается к центру, а затем проникает между ними, с моих губ срывается рваный стон. Два толстых пальца погружаются в меня, а его язык проводит по моему клитору, а затем сжимает его губы в диком поцелуе.

— О Боже! — Мои слова смешиваются, когда я напрягаюсь в ожидании разрядки. Его пальцы входят и выходят в ритме, который вот-вот заставит меня кончить, мышцы моих бедер напрягаются. Когда он создает сильное всасывание вокруг моего клитора, одновременно проникая пальцами внутрь меня, наслаждение захлестывает меня. Дрожь сотрясает мое тело, когда я скачу на его языке, покрывая его своим освобождением.

Я все еще дрожу, когда он осторожно опускает мое податливое тело вниз, прижимая нас грудь к груди. Лиам крепко обнимает меня, как будто боится, что я отодвинусь. Как будто у меня хватит сил, не говоря уже о желании сделать это. Все, чего я хочу, — это лежать здесь, в его объятиях, и желать, чтобы весь остальной бред этого мира исчез.

Мое дыхание вырывается с хрипом, похожим на его собственное, мое сердце бешено колотится в груди, и главное утешение — это его сердце, бешено бьющееся под моей щекой.

Он обхватывает меня руками еще крепче.

— Черт. Я никак не могу насытиться тобой. Самая сладкая маленькая киска, которую я когда-либо пробовал.

Дрожь пробегает по мне, его слова такие определенно по-декадентски грязные и возбуждающие. Неоспоримые толчки подо мной вызывают новую волну удовольствия, смешанную с удовлетворением, потому что его возбуждение означает, что ему это понравилось.

Когда я наконец нахожу в себе силы приподняться и опуститься дальше по его телу, его ноздри раздуваются, а челюсть сжимается.

Обхватив руками мои бицепсы, он останавливает меня на месте, нахмурив брови.

— Я не занимаюсь «сиськами за сиськи»8. — Желваки играют на его челюсти. — Я сожрал эту киску, потому что чертовски хотел этого.

Я поднимаю руку и окидываю взглядом его лицо, во мне просыпается смех и нежность.

— Я знаю, — тихо говорю я. — Но что, если я, — озорная улыбка играет на моих губах, — чертовски хочу прижаться к тебе ртом?

Лиам на мгновение закрывает глаза, словно решая, уступать или нет. Наконец, он выдавливает из себя:

— Ты меня доконаешь.

— Это значит «да»? — Мой голос тихий, но нельзя отрицать, что в нем звучит надежда.

Выражение его лица становится яростным, голос — гортанным.

— Я ни за что не могу сказать тебе «нет».

Триумф охватывает меня, и я опускаюсь все ниже по его телу, пока не оказываюсь лицом к лицу с его выдающимся возбуждением. Когда Лиам обхватывает толстый ствол и медленно надрачивает, я замираю от восхищения, увидев бусинку влаги на кончике. Затем опускаю голову и высовываю язык, впитывая его вкус.

— О, черт, — выдыхает он, пальцами отводя мои волосы от лица. — Этот язык меня доконает.

Глаза, сверкающие от вожделения, держат меня в плену, когда я приникаю губами к самому кончику. Его пресс напрягается и пульсирует, пока я скольжу ртом по его длине.

— Женщина… блядь, блядь, блядь. — Его голос подобен наждачной бумаге, он скребет по мне с желанием, наши глаза встречаются, когда я сильно обхватываю его член.

Лиам крепче сжимает пальцами мои волосы, выражение лица колеблется между пыткой и блаженством. Когда я провожу губами вверх и вниз в устойчивом ритме, его грудь вздымается с каждым вдохом.