Смывая волной - Р. Болдт

Лиам резко открывает глаза, которые кажутся тусклыми и безжизненными. Он долго смотрит на меня, прежде чем кивнуть и отвернуться.

Остановившись на пороге спальни, он остается спиной ко мне. Его голос мягче, чем я когда-либо слышала, в нем звучит поражение.

Но я не могу вызвать у него никакого сочувствия. Не после всей этой лжи.

— Святой вызвался присматривать за тобой. — В его следующих словах сквозит ирония. — Он точно предсказал, что ты захочешь, чтобы я ушел.

Повисает пауза.

— Когда ты поправишься, я знаю, ты захочешь закончить начатое. Он поможет тебе со всем, что потребуется.

Любопытство слишком сильно, и я вынуждена спросить:

— Закончить начатое?

Опираясь одной рукой на дверной косяк, Лиам кивает, по-прежнему глядя в сторону.

— Тебе нужно убить Медведева. Это он убил твою семью. — Лиам поворачивается и идет по коридору.

— Он убил и твою семью тоже. — Мой голос едва слышен, но Лиам, очевидно, слышит его и останавливается как вкопанный.

В поле зрения появляется его лицо, и если бы я не сдерживала гнев и чувство предательства, мне было бы больно за него при виде безутешного выражения поражения на его лице.

— Ты значишь для меня больше, поэтому я передаю свою месть в твои руки. — Его горло сжимается, пока Лиам блуждает взглядом по моему лицу, как будто запечатлевает его в памяти.

Его голос становится хриплым, словно ему физически больно говорить, и он тихо признается.

— Я люблю тебя, Алекс.

Кажется, что его глаза слегка блестят, но, возможно, это просто из-за освещения.

— Жалею, что не сказал тебе правду, но не могу жалеть о том, что все это привело тебя ко мне. Я не жалею, что люблю тебя. И никогда не пожалею.

Его признание ошеломляет меня, лишая дара речи. Но, похоже, Лиам не ждет ничего взамен, потому что он прочищает горло и смотрит в коридор.

— Заставь его заплатить за жизни, которые он забрал, Алекс. Добейся своего.

Затем Лиам исчезает из виду, шаги постепенно затихают в коридоре, прежде чем захлопывается дверь.

«Я расстроен не тем, что ты мне солгал, а тем, что с этого момента я не могу тебе верить».

— Фридрих Ницше

Глава 73

АЛЕКСАНДРА

— Прошел месяц, Святой.

Он улыбается, прежде чем отправить в рот кусок яичницы. Проглотив и запив его кофе, Святой откидывается на спинку стула.

— Я прекрасно знаю, сколько времени прошло.

Приподняв брови, он понижает голос до шепота, словно сообщает скандальный секрет.

— Я никогда раньше не проводил столько времени с женщиной, которая не была моей женой.

На мгновение он задумывается, и я беспокоюсь, что упоминание о ней может причинить ему страдания, но затем на его губах появляется нахальная ухмылка.

— Жаль, что ты женщина моего приятеля.

Я хмурюсь из-за его упоминания Лиама.

— Я не чья-то женщина.

Я взяла с него обещание не упоминать имя Лиама. Это может показаться мелочным, но я пытаюсь забыть этого придурка. Достаточно того, что надо мной нависает его друг, что само по себе является постоянным напоминанием.

Святой несколько раз перемещал нас не только потому, что за наши с Лиамом головы все еще назначена награда, но и чтобы быть уверенным, что Роман нас не найдет.

Я понятия не имею, где Лиам. Часть меня надеется, что его гложет чувство вины за то, что он предал меня, но другая часть меня содрогается при мысли о том, что Роман — или кто-то еще, если уж на то пошло, — может убить его.

— Знаешь, я хотел кое о чем тебя спросить.

Я напрягаюсь, настороженно глядя на него, но продолжаю молчать.

— Он сказал мне, что ты задала ему вопрос, и это вызвало мое любопытство.

Святой замолкает, внимательно изучая меня.

— Ты спросила его о конкретной дате убийства его семьи. Почему?