Язычники - Шеридан Энн

Я проглатываю все, мои колени дрожат, и когда я достигаю небывалого кайфа, Леви отстраняется, освобождая мой рот за мгновение до того, как хриплый стон срывается с моих губ.

— Срань господня, — выдыхаю я, чувствуя, что большой палец и член Маркуса все еще глубоко внутри меня.

Я выпрямляюсь и прижимаюсь спиной к груди Маркуса, а он обхватывает меня другой рукой за талию, удерживая, пока медленно выходит из меня. Мои колени слабеют, и я не хочу ничего, кроме как рухнуть на пол и повторить все заново.

— Вот так, — говорю я, положив руку Маркуса на свою талию и встречая довольный взгляд Леви. — Каждый. Гребаный. День. Это понятно?

Леви подходит ко мне, хватает за подбородок и приподнимает его, чтобы встретить его разгоряченный взгляд.

— Твое желание — мой гребаный приказ, но, если ты придешь в бриллиантах и на каблуках, как сейчас, я вырву свою гребаную душу прямо из своей чертовой груди и отдам ее тебе.

Его слова имеют больший вес, чем когда-либо, когда я поднимаю руку и касаюсь его щеки сбоку. Мои губы едва касаются его губ, когда Маркус придвигается ближе позади меня, его член снова твердеет.

— На этот раз, — говорю я им, чувствуя, как во мне разгорается желание. — Я собираюсь трахать вас медленно, и вы не кончите, пока я не разрешу. Это понятно?

Маркус улыбается мне в шею.

— Просто скажи гребаное слово, детка, и я дам тебе все, что ты захочешь.

32

— Тупой гребаный волк, — кричу я, захлопывая заднюю дверь огромного особняка семьи ДеАнджелис и на полной скорости устремляясь за Дил, проклятием моего существования. Он мчится к густому лесу, который простирается прямо за особняком, и из моего горла вырывается разочарованный, истошный крик.

Мой ярко-фиолетовый десятидюймовый член на силиконовой присоске свисает из его волчьей пасти, и я ничего так не хочу, как избить этим членом его сучью задницу. Клянусь Богом, с тех пор как этот волк решил сделать меня частью своей маленькой стаи, он из кожи вон лезет, лишь бы поиздеваться надо мной.

— А ну вернись, ты, большая дрянь, — кричу я, чертовски хорошо зная, что он мчится, чтобы спрятать мой фиолетовый, покрытый прожилками член со всем остальным дерьмом, которое он украл у меня за последние несколько дней. — Если ты оставишь следы зубов на этом плохом мальчике, клянусь, я тебя им прихлопну.

Этот чертов волк! Я бы никогда не прикоснулась и к клочку шерсти на его теле, но, черт возьми, как приятно угрожать уму насилием прямо сейчас.

Бьюсь об заклад, ему чертовски нравится смотреть, как я гоняюсь за ним, а он по волчьи хихикает из-за этого. Он охуенно хорошо знает, что я никогда не смогу его догнать. Я могу только представить, что подумали бы об этом парни, если бы знали, какой новый ад устроил мне их маленький дикий питомец. Доу, с другой стороны, настоящий ангел, и пока я снабжаю ее всем необходимым, она продолжает дарить мне свою любовь. Только не Дил, он гребаный придурок. Почти комично, что вещь, с которой он сейчас убегает, — это именно то, в честь чего его назвали. Возможно, он догадался об этом и именно поэтому наказывает меня. Я бы не стала сбрасывать их со счетов: Дил и Доу — одни из самых умных существ, которых я когда-либо встречала.

Прошло три дня с тех пор, как мы штурмовали особняк, три дня с тех пор, как Джованни сбежал, и три дня с тех пор, как о нем что-либо слышали. В реальном мире я была бы рада не слышать об этом куске дерьма, но прямо сейчас это пугает меня до смерти. Отсутствие от него вестей означает, что он выжидает, составляет план и готовится нанести удар. Джованни не будет долго бездействовать. Его королевству угрожают, и он не сдастся без боя, но ему следует напомнить — его королевство уже наше.