Правильный ход - Лиз Томфорд

Если мне придется оставить своего сына с кем-то, кто не я, это не самое худшее из возможных решений. Эта няня, вероятно, слишком молода, чтобы беспокоиться о кучке профессиональных бейсболистов, а ее отец, скорее всего, будет следить за ней как ястреб всякий раз, когда она не будет заботиться о Максе, что снимает эту ответственность с моих плеч.

Что такое два месяца? Просто разделите этот срок, который я провел, никого не увольняя.

— Она умеет водить? — Спрашиваю я.

Он в замешательстве хмурит брови. — Что?

— Например, если что-то случится с Максом, пока меня не будет рядом, сможет ли она отвезти его в больницу?

— Да…

Ладно, это хорошо. Ей по меньшей мере шестнадцать. На данный момент этой фотографии, вероятно, пару лет.

— Она понесет за это ответственность?

— Она… — он колеблется. — Она ответственна на работе.

Странный ответ.

Дверь в его отеле издает такой звук, когда электрический замок отпирается с помощью карточки-ключа. За моим плечом первыми появляются темные волосы, когда женщина входит задом наперед, используя свою задницу, чтобы открыть дверь.

Шоколадные волосы. Обтрепанный подол ее шорт. Толстые бедра.

Она оборачивается и вижу, что мисс «Двойной фистинг» из лифта стоит в гостиничном номере моего тренера. И она снова делает двойной фистинг, только на этот раз с парой кофейных чашек.

Я поправляю очки на лице, чтобы убедиться, что вижу все правильно. Зеленые глаза встречаются с моими.

— Ты. — Это слово вырывается отчасти с кипением, отчасти от шока.

Она вздыхает, ее плечи опускаются. — У меня было предчувствие, что это будешь именно ты.

Что блять?

— Эйс, познакомься с моей дочерью, Миллер Монтгомери. Новая няня Макса.

Моя голова резко поворачивается в его сторону. — Ты шутишь.

— Миллер, Кай Роудс. Этим летом ты будешь заботиться о его сыне.

— Ни в коем случае, — быстро вмешиваюсь я.

Миллер закатывает глаза, протягивая отцу одну из двух чашек кофе.

Как это возможно? Ей точно нет ни тринадцати, ни четырнадцати. Она взрослая женщина, которая пьет пиво и, по-видимому, не спит. Прыщи давно исчезли, осталась загорелая, безупречная кожа, а ее брекеты создали идеально ровные зубы во рту, который говорит все, что угодно, черт возьми.

Хотя она выглядит хорошо. В ней есть что-то от дикого сорванца с ее обрезанным комбинезоном и татуировками.

— Она не будет смотреть за моим ребенком.

Миллер садится рядом со мной и показывает на меня большим пальцем, одаривая своего отца взглядом, который говорит: этот гребаный парень.

Монти смеется — предатель.

— Я вижу, вы двое уже встречались.

— Да, она пила пиво из двух бутылок в лифте в 9 утра.

— Господи. — она откидывает голову назад, и от этого скрипучего голоса, смешанного с сексуальным восприятием моим мозгом этой фразы, мой член выдает меня. — Это была "Корона". Ты знаешь содержание алкоголя в ней? У некоторых людей это форма расслабления.

— Мне все равно. — я смотрю в лицо ее отцу. — Я не оставлю такого человека отвечать за Макса.

— Расслабься, папочка.

Она небрежно отхлебывает кофе или, скорее, чай-латте, согласно этикетке на бумажном стаканчике.

— Не называй меня так.

— Сегодня утром я выпила пива, чтобы отпраздновать свой уход с работы. Ты ведешь себя так, будто я нюхала кокаин с поручней в лифте, что, да, теперь, когда я говорю это вслух, я понимаю, звучит странно специфично, но я клянусь, что никогда этого не делала

Я поворачиваюсь к Монти. — Это твой ребенок?

— Единственный, — говорит он с гордостью.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать пять.

Я и не подозревал, что Монти стал отцом в таком юном возрасте. Значит, ему было… двадцать лет, когда она родилась? Черт. Я думал, что в тридцать два года это трудно.

— Сколько тебе лет? — спрашивает она.