Ее святой - Хармони Уэст

Я сжимаю свои сиськи, прежде чем помассировать их, и издаю тихий стон.

— Он провел здесь много времени. Он сказал, что никогда не видел более идеальной пары сисек и не переставал сосать их, пока я не опустила его голову вниз.

Я осмеливаюсь бросить взгляд на Сейнта, неподвижно стоящего между моих ног, и теперь он смотрит очень сердито.

— А потом, где он тебя трогал?

Я играю с огнем, но по какой-то причине не могу остановиться. У меня практически текут слюнки от того, как Сейнт не может отвести от меня глаз.

Медленно я провожу рукой вниз по своему телу к месту между бедер. Я прижимаю палец к своему клитору, содрогаясь и кружась вокруг чувствительного бугорка.

— Он лизнул меня здесь. А потом он пососал. Ах! — Я издала сдавленный стон. — А потом… его язык погрузился в меня. Вот так.

Мой палец погружается в мою киску, изгибаясь и толкаясь, пока Сейнт не просовывает руки под мои колени и не притягивает к себе. Пока моя задница не оказалась на краю стола, а моя киска прямо перед его ртом.

— А когда ты представляла, как я заставляю тебя кончить, ты и тогда выкрикивала мое имя?

Конечно, он знает, что я полна дерьма. Если бы он хоть на секунду подумал, что я действительно была с другим мужчиной, он бы потребовал назвать его имя и уже выслеживал беднягу.

Я кладу обе руки на плечи Сейнта, слишком хорошо понимая, насколько рискованной стала эта игра. О том, что я никогда не вернусь оттуда, если мы перейдем эту черту.

Плотская часть меня хочет его. Тоскует по нему. Умная часть меня знает, что это ужасная идея.

Я возвращаю юбку на место и отталкиваю его, спрыгивая со стола и игнорируя свой пульсирующий, набухший клитор, молящий об освобождении, и гладкости между бедер.

Наклоняясь, я поднимаю с пола трусики.

— Я ухожу. Не ходи за мной.

Какая-то безумная часть меня надеется, что он не подчинится команде.

— Муза, — зовет он.

Несмотря на то, что каждая клеточка моего тела говорит мне бежать далеко-далеко от моего преследователя, от человека, который способен заводить меня так, как никто и никогда раньше, я останавливаюсь в дверях.

Сейнт переходит в противоположный конец комнаты и берет книгу со своей полки. Он возвращается к своему столу, берет маркер и, открыв титульный лист, размашисто нацарапывает на нем что-то.

Он медленно приближается ко мне, дьявольская ухмылка расползается с каждым гулким стуком его шагов.

Он протягивает мне экземпляр книги: «Эта книга будет преследовать вас». Я открываю титульный лист, где поперек страницы нацарапана подпись С.Т. Николсона.

«Обращаюсь к моей музе: пусть мои слова доставят тебе почти столько же удовольствия, сколько и мой язык».

Я сглатываю, прижимая книгу к груди и отступая назад.

Сейнт позволяет мне уйти, дав последнее обещание.

— Никто никогда не разлучит меня с тобой, муза. Включая тебя. Даже если ты переломаешь мне ноги, я приползу к тебе.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

БРИАР

Мак здесь, на марафоне «Властелина колец», на который она заставила меня согласиться, но сама переписывается половину фильма.

— Кому ты пишешь? — Я бросаю взгляд на ее экран, запихивая в рот горсть попкорна.

Она краснеет, а ее губы растягиваются в застенчивой улыбке.

— Зейдену Кингсли. Думаю, он мне действительно нравится. Что? Я уже знаю, это безумие, потому что я никогда его не встречала, так что тебе не обязательно это говорить.

— Я не думаю, что это безумие. — На самом деле, приятно, что Мак влюбляется в парня, который кажется добрым и нормальным, а не маньяком-преследователем. — Я рада, что ты наконец-то снова заинтересовалась парнем.

Если кто-то и заслуживает найти любовь и счастье после всего дерьма, через которое она прошла, так это Мак.

Она улыбается.

— Спасибо, подружка.