Бог Ярости - Рина Кент

Господи.

Я думаю о том, как лучше поступить, но уже слишком поздно.

Глаза Брэна увеличиваются в размерах, когда в воздухе раздается мужской голос.

— Доброе утро, принцесса.

— Скорее ночь, — говорит женский голос, а затем зевает.

Я поворачиваюсь так, чтобы оказаться рядом с Брэном, и наблюдаю, как его более взрослая версия со светлыми волосами обхватывает за талию невысокую женщину, жутко похожую на Глин.

Он улыбается ей, пока они идут на кухню.

— Сынок, ты не спишь…

Его голос прерывается, когда он поднимает голову и замечает меня, стоящего рядом с его сыном.

Когда я летел первым рейсом из Штатов, я почти не спал. Единственной моей мыслью было вернуть Брэна, так что не ждите, что мне хватило бы прозорливости понять, что я действительно увижу его родителей.

И, судя по ожесточившимся чертам его отца, я бы сказал, что все идет не очень хорошо.

Мне в голову приходит идея, и я чертовски горжусь тем, как быстро соображаю.

— Привет, доброе утро, — говорю я со своей самой приветливой улыбкой, которую показываю только родителям. — Я университетский друг Брэна.

Его мама улыбается.

— А ты, случайно, не Николай?

Я украдкой бросаю взгляд на Брэна. Он упоминал обо мне?

Господи Иисусе. Неужели я должен быть так счастлив, что он произнес мое имя в присутствии своих родителей?

И почему он не психует, как всегда, когда мы оказываемся в одном и том же общественном месте?

Если уж на то пошло, то выражение его лица спокойное.

Меня это начинает пугать до усрачки.

Так что представьте мое чертово удивление, когда он переплетает свои пальцы с моими и улыбается своим родителям.

— Да, мам. Это Николай, и он больше, чем просто друг.

Глава 32

Леви

Он не может быть хуже Киллиана.

Кто угодно лучше Киллиана.

Это было преувеличением со стороны Брэна, чтобы эмоционально подготовить меня.

Опять же, никто не может быть хуже Киллиана.

Именно такие мысли были у меня перед тем, как лечь спать прошлой ночью, и сегодня я проснулся в совершенно фантастическом настроении.

До сих пор.

Или, точнее с тех пор, как я зашел на кухню и увидел гребаного гангстера, который стоит рядом с моим сыном, сложенный, как гребаная стена.

Я знал, что это маленький ублюдок Николай, еще до того, как Брэн представил его. Не нужно быть гением, чтобы понять это, когда губы Брэна были распухшими, а длинные волосы ублюдка растрепаны пальцами.

Дорогой, гребаный Бог, я знаю, что ты где-то там, и я умоляю тебя, забери эту задницу и дай моему сыну нормального партнера. Хоть раз, блять, я хочу нормального.

Сначала у меня родился сын-псих. Ладно, прекрасно. Мне это нравится. Лучшее испытание в моей жизни, и я уверен, что справился с ним. Но мне не нужно было, чтобы у моей дочери был парень-псих.

А теперь это гребаный кузен-псих.

Чем, черт возьми, я заслужил это? Я был серийным убийцей в прошлой жизни или что-то в этом роде?

— Леви! — моя жена тянет меня за рукав рубашки, сидя у стола рядом со мной. — Ты пялишься.

— О, прости. Это должен был быть, блять, свирепый взгляд, — говорю я достаточно громко, чтобы все услышали.

Мы сидим за обеденным столом и завтракаем. Нам пришлось заказать еду на вынос в местной пекарне, потому что я не в том состоянии, чтобы что-то готовить.

И это все из-за гребаного придурка слева от меня, прямо рядом с моим сыном. Я прищуриваюсь, глядя на множество татуировок, украшающих обе его руки. Гребаный гангстер. Преступный ублюдок, который никоим образом не может находиться рядом с моим воспитанным, абсолютно бескорыстным сыном.

Моим сыном, который закрылся в себя, чтобы не беспокоить нас — своих собственных родителей. Своих близких по плоти и крови.