Бог Ярости - Рина Кент

Настроении, когда все и вся действуют мне на нервы, и лучше держаться подальше от тех, кого я люблю, а именно от моих сестер, кузенов и Джереми.

Но Килл настоял на том, чтобы сразиться со мной сегодня. Он единственный, у кого не хватает мозговых клеток, чтобы избегать меня в таком состоянии, но, опять же, он всегда говорит, что со мной гораздо веселее, когда я вдыхаю в мир хаотичное насилие.

Это единственное время, когда он может со мной общаться, ведь он и сам немного псих.

Не поймите меня неправильно. Мне нравится это состояние, особенно сегодня утром, когда Джереми дал мне шанс приступить к этой захватывающей охоте на мерзких ублюдков и преподать им урок. Джереми знает, что мне нужно, вот почему он мой лучший друг.

Единственный друг, который может терпеть мое сумасшествие и дает мне методы противостоять тому, как мой хаотичный мозг давит на мое здравомыслие.

Я не послушный котенок вне этого состояния гипермании — я всегда буду хотеть избивать вещи ради спорта. Однако, по крайней мере, тогда я могу различать свои мысли. Я могу видеть мир в других цветах, кроме красного.

Могу распозновать черты людей.

У меня были маниакальные приступы с момента полового созревания, и я привык к этому. Настолько привык, что полностью контролирую ситуацию.

Сегодня все по-другому.

Сегодня я прыгнул с дерева, скатился с обрыва и упал с байка. Я плавал до тех пор, пока у меня чуть не случился сердечный приступ.

Но в этом-то и проблема. Мой пульс не снизился. Ни разу. Ни когда я пытался медленно вдыхать и выдыхать. Ни когда я заставлял себя оставаться неподвижным в течение… пяти минут.

Я, блять, не мог нормально дышать, и каждый раз, когда пытался, мои легкие наполнялись тем же гребаным красным туманом, который слепил мне глаза.

Каждую секунду каждой минуты я сгорал от желания избавиться от него. И в течение уже многих лет единственный способ сделать это — избивать людей до полусмерти.

Есть еще таблетки, но они, блять, не помогают. Они убивают мой разум, лишают запретов и чуть не утопили меня в бассейне, когда я принимал их в последний раз.

Я знаю, как держать себя в руках без их бесполезной помощи. От них все равно толку никакого. Они просто превращают меня в гребаного зомби, а никому не нравится это мое состояние.

Я мечусь по раздевалке взад-вперед, взад-вперед, как гладиатор в клетке во времена Римской империи.

Снаружи до меня доносятся одобрительные возгласы толпы, жужжа на моей коже, словно меня жалят тысячи пчел.

Люди любят адреналин от созерцания насилия. Им нравится хруст костей и проливающаяся кровь. Есть что-то пьянящее в том, чтобы наблюдать, как два человека уничтожают друг друга.

А я получаю удовольствие от криков. Ревов. Зачарованных взглядов в их глазах. Именно поэтому я обычно забираю нескольких из них домой для секса, который всегда происходит после.

Секс и насилие идут со мной рука об руку. Кайф. Разрядка. Идеальный синергетический эффект.

Сегодня, однако, я совершенно не намерен продолжать эту традицию. Уже несколько недель не делал этого.

Чертов Коля и его дурацкий воображаемый пояс целомудрия.

Хотя он и не целомудренный, называть его так — кощунство. Просто он стал избирательным и увлекается только одним несговорчивым мудаком.

При одной только мысли о цветке лотоса мой член оживает, упираясь в шорты.

Видите. Он все еще член, просто не для всех.

Вышагивая по тускло освещенной раздевалке, я смотрю на свой телефон, который сжимаю в руке уже… черт знает сколько времени.

Я должен быть там, избивать Килла до полусмерти и получать удары в ответ, но не могу перестать смотреть на свою переписку с Брэном.