Бог Ярости - Рина Кент

— Добро пожаловать, принцесса, — Килл скалится в злобной ухмылке, проводя забинтованной рукой по своей обнаженной груди и поясу красных шорт.

— Тебе лучше сдаться, Килл, — говорю я, преодолевая давление, нарастающее в моей голове. — Я действительно могу причинить тебе боль.

— Покажи мне, на что ты способен, Нико.

Я выгибаю шею, благодарный за то, что у меня есть такой сумасшедший ублюдок в качестве кузена. Как и Джереми, он знает, как сильно мне это нужно, и будет драться со мной всякий раз, когда я буду находиться в таком поганом состоянии.

Рефери объявляет о начале поединка. Кузен обходит меня кругом, но у меня нет времени на это дерьмо.

Причинять боль.

Калечить.

Убивать.

Я набрасываюсь и бью его по лицу с такой силой, что он отшатывается на несколько шагов назад. Кровь капает на коврик, и из толпы доносится коллективный вздох.

Мой кузен вытирает рассеченную губу, на лице проскальзывает окровавленная ухмылка.

— Вот так, Нико. Выпусти это гребаное безумие.

Я бью его, все мысли улетучиваются из моей головы и заменяются чистым, кровавым насилием.

Килл пытается защищаться и наносит несколько ударов, но это бесполезно. В этом режиме я не чувствую боли. Ни гребаных угрызений совести, ни помилования, ни необходимости нажать на гребаные тормоза.

Единственное, что спасает его от меня, — это рефери, заставляющий нас вернуться в свои углы. И даже после этого Джереми и Гарет выскакивают на ринг и отталкивают меня от него.

Гарет вытирает кровь с лица своего брата, но Килл продолжает ухмыляться, как будто я не на грани того, чтобы убить его.

Джереми также вытирает кровь с меня, о которой я и не знал, но ему приходится оставаться на ринге, потому что я, блять, не могу ни сесть, ни стоять на месте.

Я не могу.

Мои ноги двигаются сами по себе, мысли бегут, а кровь бурлит.

Пустите меня обратно.

Позвольте мне вернуться.

Обратно, блять!

— Нико! — Джереми трясет меня за плечи, и я наконец-то смотрю на него сквозь мутное зрение. — Может, тебе стоит уйти?

— Нет, блять.

— Ты неважно выглядишь, чувак, — он делает паузу, и тишину нарушают фанаты, выкрикивающие мое имя. — Я не знаю, как это описать, но твое состояние не такое, как в прошлые разы. Думаю, тебе стоит принять таблетки.

— Нет. Блять.

— К черту это, Николай, — Джереми хватает меня за затылок, почти прижимая мой лоб к своему. — Мне плевать на тех ублюдков, которых ты избил сегодня утром. К черту этих людей. К черту, ясно? Но Килл — твой кузен. Он согласился на это, потому что видел, что тебе это было нужно, но ты изобьешь его до полусмерти.

— Он, блять, наслаждается этим…

Я замолкаю, когда чувствую пристальный взгляд на своем затылке. На мгновение я думаю, что Килл выпускает на свободу своих демонов-психопатов, чтобы они попытались запугать моих и потерпели неудачу, но нет.

Это откуда-то из толпы.

Мой взгляд скользит по неопределенным лицам, не задерживаясь ни на одном, чтобы я не видел в них людей с пакетами на головах.

Через несколько секунд мои глаза находят те насыщенно-голубые.

Я вижу сон.

Блять.

Я слишком не в себе, чтобы думать, что Брэн действительно придет в бойцовский клуб, когда в нем не участвует его брат. Почти уверен, что у него аллергия на насилие, кровь и безумие. Именно поэтому я сегодня держался в стороне, несмотря на то, что каждая клеточка моего тела протестовала против такой перспективы.

Я моргаю, но он все еще там, выделяясь на фоне остальных в своей рубашке-поло, брюках и с зачесанными назад волосами.

Темно-синий взгляд фиксируется на мне, и я совершенно забываю, что должен разобраться с ним, как сказал папа.

Что должен вычеркнуть его из своей жизни.