Невеста тирана - Лика Семенова (2023)

Она покачала головой:

— Нет, я найду дорогу.

— Тогда я больше не держу вас.

Джулия поклонилась своему жениху и, окрыленная, побежала к лестнице.

Глава 23

Сердце пело, будто приплясывало в такт неслышной веселой гальярде. Да и ноги просились в пляс. Джулия даже придержала юбку, сделала четыре положенных шага и подпрыгнула, напевая себе под нос. Воровато огляделась, убеждаясь, что ее никто не видит, и повторила с другой ноги. Получалось легко и вольно, она чувствовала себя невесомым перышком. Они с сестрой никогда не пропускали уроки танцев. Порой до слез смеялись над учителем, маэстро Гарди, который, несмотря на внушительное брюшко, виртуозно демонстрировал козлиные прыжки, но ученицами были прилежными. Еще бы! Не доставало только сестрам Ромазо опозориться неловкостью перед прочими! И все выходило будто само собой. Будто не было заученных движений, отмеренных четким ритмом.

А вот с инструментами у обеих не задалось. Лютня будто выскальзывала из рук. У Джулии были длинные спорые пальцы, но в этом деле не хватало усердия. На левой руке, на самых кончиках подушечек, образовывались сначала болезненные красные пятнышки, которые горели, словно пальцы прижгли раскаленной сковородой, или они нарывали. Потом кожа на этих местах грубела и становилась нечувствительной. Но стоило какое-то время пропустить занятия — мозоли слезали, и пытка начиналась заново. Музыканта из Джулии не вышло, но она неизменно любила смотреть за игрой лютнистов, за их необыкновенными руками. Особенными, нервными, грациозными. Такими же, как руки Фацио Соврано. Но едва ли руки тирана Альфи когда-нибудь сжимали лютню…

Джулия пожала плечами собственным глупым мыслям. Все вздор! Все это так не важно! Она сейчас же потребует перьев и бумаги, не откладывая! Сама разыщет Дженарро, чтобы отдать письмо. Лишь бы ответ пришел скорее. И лишь бы не слишком огорчил… Она, вдруг, остановилась, поджала губы в какой-то упрямой уверенности. Не огорчит! Безликий бог не допустит беды. Все сладится. Не может не сладиться.

Джулия покружилась на месте и снова сделала четыре шага с прыжком. Занесла, было, другую ногу, но остановилась, как вкопанная. Аж пробрало морозцем по спине. На перекрестье галерей чернело огромное пятно. Господь всемогущий, тираниха…

Сеньора Соврано стояла прямая, как палка, с плотно поджатыми маленькими губами. Ее лицо выражало крайнюю степень укора. Будто Джулия только что сделала что-то невообразимое, непотребное или греховное. И стало неловко настолько, что захотелось провалиться. Но за что?

Джулия, наконец, опустила голову, поклонилась:

— Сеньора…

Тираниха едва не фыркнула от этого приветствия. Джулия, конечно же, уже не ждала от этой женщины доброго отношения или ласкового слова. Нянька была права: первое впечатление невозможно произвести дважды — уже ничего не попишешь. Но, казалось, теперь было важно даже не это — поступок ее сына. Конечно, было совершенно очевидно, что за отношение Фацио тираниха отыграется на Джулии. Но, как бы она не пыхтела — последнее слово все равно за ним. Это было уже очевидно. И придавало смелости.

Сеньора Соврано посмотрела куда-то в сторону, и Джулия заметила Доротею и Розабеллу — извечных свитных. Розабелла привычно давилась смешками, а Доротея с ощутимым усилием держала на руках жирного кота. Золотко свесил мясистую лапу и настороженно поглядывал. Интересно, помнил ли, как бросался? Какой же он все-таки огромный и толстый… И какой противный… Джулия поражалась сама себе — ни малейшего желания приласкать, хотя с самого детства она проникалась нежностью к любому зверю. И большому, и малому.

Тираниха задрала подбородок еще выше, смерила Джулию ледяным взглядом:

— Что же вы тут делаете, моя милая?

Джулия сглотнула:

— Я любовалась домом, сеньора.

— Поэтому задирали ноги, как непотребная девка?