Невеста тирана - Лика Семенова (2023)

Джулия стояла посреди комнаты на низеньком жестком табурете и даже не следила за тем, что делают служанки. Замерла, как большая послушная кукла, позволяя наряжать себя. Платье цвета солнца, цвета радости, тепла и счастья, платье которое она собиралась надеть на желанную свадьбу сестры, заканчивали спешно. Портнихи и вышивальщицы неделю не спали. Теперь шитый золотом и жемчугом туалет казался неуместным, кричащим. Глупым. Было бы разумнее рядиться в траур, под стать проклятому жениху. Джулия даже хотела выбрать что-то из старого, поскромнее, но Паола не позволила, упорно именуя предстоящий кошмар праздником. Праздником, на котором счастливы все, кроме невесты. Но ведь это никого не волновало…

Сердце разрывалось за Марену, тем более, теперь, но Джулия все равно не могла в полной мере вообразить, что чувствует сестра. При всей безграничной любви, она не была на ее месте. Хвала Безликому богу — не была!

Служанки закончили перевивать сложную прическу жемчугом и нитями крошечных золотых цветов, завитые локоны падали на спину до самой талии. Альба поднесла маленькое зеркало в толстой мореной оправе и подставила так, чтобы Джулия могла на себя посмотреть. Но выпуклое глянцевое стеклышко отражало лишь белое лицо в неверных бликах зажженных свечей.

Альба, улыбнулась:

— Ах, сеньора, во всем свете никому так не идет желтый, как вам! Вы просто светитесь, будто вся позолоченная! А глаза как горят! Так и зал желтыми нарциссами украсили! Будто нарочно! Какая будет красота!

Джулия лишь кивнула с натянутой улыбкой. Альба всегда нахваливала. Джулия прекрасно понимала, что это ее работа, а Альба свою работу выполняла хорошо. Не то, что эта мерзавка Наталина там, в подвале! Редкость — сыскать хорошую служанку. Расторопную, понятливую, ответственную, честную, преданную господам. Ее мать, Лючея, когда-то служила матушке Джулии, а после похорон попросила отставки. Сказала, не сможет при другой госпоже. Потому как для нее госпожа была и останется только одна. Паола приняла это решение без злобы и обид, в дань памяти. Даже сказала, что это было честно и достойно. Лючея поселилась в деревушке неподалеку и по воскресеньям теперь навещала дочь.

Джулия поблагодарила девушек за работу и подошла к Лапушке, свернувшемуся на своей бархатной подушке на сундуке у потемневшего окна. Зверек поднял голову, чутко повел огромными ушами, с готовностью юркнул на руки и привычно устроился, уткнувшись острым носом в согнутый локоть. Джулия знала все его повадки, все звуки, все взгляды, каждое движение ушами. Сейчас его жест обозначал, что Лапа основательно устроился на руках и никуда не намерен уходить. Она почесала его за ушами:

— Не теперь, мой хороший, мне нужно уйти. А ты тихонько поспишь в комнате Альбы. Ладно? И не будешь хулиганить. А потом я вернусь.

Лапа едва слышно зарычал в знак протеста и уткнулся носом еще плотнее.

Джулия вздохнула:

— Не бунтуй, так нужно. Но если бы был хорошим послушным мальчиком, тебя бы не запирали.

Лапушка поднял голову и заглядывал в лицо, поводя ушами. Золотистые глаза ловили отблески свечей и искрились, как два кабошона. Джулия погладила его по шелковистой спине:

— Не уговаривай. А если будешь умницей, тебе принесут свежей курятины с кухни.

Она развернулась и пошла в сторону комнаты прислуги, чувствуя, как Лапушка напрягся на руках. Он всегда терпеливо выносил заключение и никогда не сопротивлялся, если Джулия относила его сама, но сейчас явно решил показать характер. Зверек протестующее тявкнул и прикусил рукав. А когда Джулия толкнула дверь, дернулся всем телом так, что она его едва удержала. Джулия встала в проеме, опустила Лапу на пол, но тот и не думал сдаваться, пытаясь найти прореху между стеной и широкой юбкой. Прижал уши, вытянул шею.

Джулия присела, вновь коснулась теплой шерстки:

— Да что с тобой, миленький? Ну?