Адриан Моул: Дикие годы - Таунсенд Сьюзан "Сью"

Персонал ресторана организовал небольшую отвальную вечеринку на кухне после того, как ресторан закрылся на обед. Я был очень тронут. Роберто приготовил в мою честь кебаб и настоящий греческий салат. Жожо еще днем принесла две бутылки рецины, и мы все сдвинули стаканы и поклялись в вечной дружбе. Затем ввалился Дикар – с жалобами, что Луиджи забыл приписать в чей-то счет НДС, – поэтому праздник угас. Жожо сказала, что умеет хорошо складывать вещи. И предложила помочь.

Я вывалил одежду, несессер с туалетными принадлежностями и рукопись на кровать, но тут понял, что грабители уволокли и мой чемодан.

Жожо сбегала на Бервик-стрит и купила огромную такую полосатую сумку из волокна – вроде тех, с которыми в «Новостях» по телевизору всегда показывают беженцев. Как только мы все сложили, у нас с Жожо завязался спор, следует ли мне брать теплую куртку. Она сказала, что надо, но я решил, что не стоит. Накинул на плечи хлопковый свитер. Все говорят, что в Греции в апреле тепло. В данный момент ноги в шортах у меня очень бледные, но к тому времени, как я вернусь, они будут покрыты изумительным загаром.

April

Отель «Адельфи»

Афины

Четверг, 2 апреля, 930 утра.

Дорогая Жожо,

Впервые в жизни никто не поздравляет меня с днем рождения. Мне уже двадцать пять. А это – веха в жизни для кого угодно. По-прежнему ли я подхожу под определение «молодой британский писатель»? Надеюсь, что да.

Остальные участники курсов «Института Факсос» кучкуются в вестибюле гостиницы и непринужденно болтают друг с другом. Когда я их увидел, то сразу юркнул обратно в лифт и поехал на террасу на крыше, но там стояла Анджела Хакер, курила сигарету и печально созерцала Акрополь вдалеке. Она худосочна и одевается в белое. Ее отягощают народные серебряные украшения.

Уж не знаю, когда ее снимали для этой брошюры, но в жизни она выглядит по меньшей мере на сорок восемь. И даже больше – как в сексуальном смысле, так и в художественном.

Я так и не поблагодарил тебя как следует за тот день, что мы провели в Тэйт. Постоянно думаю о картинах. Особенно мне понравились те, что нарисовала та португалка, Пола как ее там.

С наилучшими пожеланиями,

Адриан.

Паром.

Пятница, 3 апреля.

Дорогие мама и папа,

Пишу это на первом пароме, который везет нас туда, где мы сможем пересесть на второй паром до Факсоса. Анджела Хакер и большинство из двенадцати членов нашей писательской группы уже в баре. Большая их часть курит. Ты бы с ними здорово сошлась, мам. Другие, более холистичные отдыхающие смотрят за борт, фотографируют или обмениваются рецептами ароматерапии. Я держусь сам по себе. Не хочется отягощать себя скоропалительно заведенным «другом» и оставшиеся две недели потратить на то, чтобы от него или от нее избавиться. Только что начался дождь. Придется остановиться и зайти внутрь.

С любовью, ваш сын

Адриан.

Паром.

Пятница, 3 апреля, 4 часа дня.

Дорогая Жожо,

Весь наш трехчасовой рейс шел проливной дождь. Я надел хлопковый свитер, но все равно холодно. Теперь жалею, что не послушался твоего совета и не взял с собой куртку.

Анджела Хакер в баре падает с ног. Море действительно бурное, но мне кажется, что недостаток баланса у нее вызывается скорее обильными количествами рецины, которые она закладывает за воротник. Мои собратья-писатели ржут не переставая с тех пор, как погрузились на паром. Какая-то их приватная шутка, без сомнения. Я им пока не представился.

Бамбуковая хижина номер шесть.

8 часов вечера.

Сквозь рейки моей хижины свистит ветер. Снаружи все небо серое и усеяно грозовыми тучами. Ужин был съеден на открытом воздухе под «крышей» пальмовых листьев. Неудивительно, что рататуй успел остыть.