Наследие Скарлатти - Ладлэм Роберт (2007)

Чанселлор Дрю Скарлетт вышагивал по толстому восточному ковру, устилавшему его кабинет в доме номер 525 по Пятой авеню. Он глубоко дышал, выпячивая при вдохе живот. Массажист в клубе сказал, что это отличный способ сбросить напряжение и успокоиться.

Не помогало.

Надо будет сменить массажиста.

Он остановился перед стеной, обшитой панелями из красного дерева. В простенках между окнами, выходившими на Пятую авеню, висели в рамках газетные вырезки, посвященные «Скаруик фаундейшн». И во всех упоминалось лично о нем. А в некоторых его имя было даже вынесено в заголовки.

Когда он бывал чем-то расстроен, а такое случалось часто, он смотрел на эти аккуратно окантованные свидетельства его достижений. И всегда успокаивался.

Чанселлор Скарлетт смирился с ролью мужа при скучной жене. Повинуясь супружескому долгу, зачал пятерых детей. К большому удивлению Элизабет, он также с интересом включился в семейное дело. Как бы в ответ на героические подвиги брата, Чанселлор Дрю удалился в спокойную сень бизнеса. И у него были свои идеи.

Ежегодного дохода предприятий Скарлатти вполне хватило бы на покрытие всех расходов какой-нибудь небольшой страны, и Чанселлор убедил Элизабет, что налоги станут меньше, если они создадут какой-нибудь благотворительный фонд. Предоставив матери неоспоримые данные, он при этом особенно упирал на антитрестовское законодательство[3] и добился согласия Элизабет на создание «Скаруик фаундейшн». Чанселлор занял пост президента, мать – главы совета директоров. Что ж, Чанселлору не суждено было стать героем войны, но зато его дети будут гордиться серьезным вкладом отца в развитие экономики и культуры.

«Скаруик фаундейшн» финансировал мемориалы военным героям; индейские резервации; выпуск «Словаря величайших патриотов», который будет распространяться в начальных школах; «Роланд Скарлетт клуб» со множеством летних молодежных лагерей, в которых под неусыпным оком епископата молодые люди станут познавать вечные ценности христианской демократии, столь дорогой сердцу президента фонда, и многое другое. Открывая свежий номер газеты, читатели редко не обнаруживали в нем сообщения о каких-нибудь очередных акциях фонда.

Зрелище газетных вырезок успокоило Чанселлора, но, увы, ненадолго. Сквозь плотно закрытую дверь он расслышал, что на столе секретарши звонит телефон, и сразу же вспомнил о сердитом звонке матери: она со вчерашнего утра разыскивала Алстера.

Чанселлор нажал кнопку переговорного устройства.

– Позвоните моему брату домой еще раз, мисс Несбит.

– Да, сэр.

Мать была непреклонна: он должен разыскать Алстера. Алстер обязан появиться у нее еще до вечера.

Чанселлор сел и снова попытался дышать, как учил массажист. Массажист сказал, что это упражнение полезно делать сидя.

Он глубоко вдохнул и изо всех сил выпятил живот. Средняя пуговица пиджака отскочила и покатилась по ковру.

Черт!

Переговорное устройство ожило.

– Горничная из дома вашего брата сказала, что он уже в пути. Он едет к вам, мистер Скарлетт. – В голосе мисс Несбит звучала гордость: задание выполнено.

– Значит, он все это время находился у себя?

– Я не знаю, сэр. – Мисс Несбит была уязвлена.

Через двадцать нескончаемых минут Алстер Стюарт Скарлетт наконец прибыл.

– Господи! Где ты был? Матушка со вчерашнего утра ищет тебя. Куда мы только не звонили.

– Я был в Ойстер-Бей. А почему вы не позвонили туда?

– В феврале? Но кто туда ездит зимой?.. Может, правда, она и звонила, я не знаю.

– Впрочем, вы все равно не нашли бы меня. Я был в одном из коттеджей.

– А что ты там, черт побери, делал? В феврале-то…

– Скажем, осматривал свои владения, дорогой братец… А у тебя здесь очень мило. Уж не помню, когда я здесь был последний раз.

– Около трех лет назад.

– А для чего все эти приспособления? – Алстер показал на письменный стол.