Патрульные Апокалипсиса - Ладлэм Роберт (2007)

— Да, там все и началось. Кое у кого в Штази были связи с Мюнхеном, особенно с временным генералом нацистского движения. Они признали мои способности — почему бы и нет. Господи? Я слишком часто оставлял их в дураках! После того как официальные лидеры, с которыми я имел дело, забрали мои бриллианты в Амстердаме и отпустили меня, кое-кто из них стал предлагать мне работу. Восточная Германия разваливалась, скоро должен был наступить черед Советского Союза — все это знали. Меня переправили в Мюнхен, и я встретился с этим генералом фон Шнабе. Он был весьма импозантен, возможно даже провидец, но по сути — надзиратель, грубый бюрократ. Для лидера ему не хватало страстности. Однако у него была концепция, способная коренным образом изменить лицо Германии, и он постепенно воплощал ее в жизнь.

— Изменить лицо Германии? -с сомнением спросила Карин. — Разве это по силам никому не известному генералу всенародно презираемого радикального движения?

— Да, внедрившись в бундестаг безусловно, а уж о внедрении я знал немало.

— Но это не ответ на мой вопрос... Фредди.

— Фредди... мне это нравится. Были у нас с тобой хорошие времена, женушка. — Голос Ягера, казалось, идет ниоткуда и отовсюду в полной темноте пространства, заглушаемый грохотавшим по крыше и затемненным окнам дождем. — Отвечаю — для того, чтобы внедриться в бундестаг, надо просто избрать туда нужных людей. Генерал с помощью Ханса Траупмана прочесал страну в поисках талантливых, но недовольных людей, разместил их в экономически трудных районах, дал им «решения» и финансировал их компании на гораздо более высоком уровне, чем могли себе позволить их оппоненты. Поверишь, на данный момент в бундестаге у нас больше сотни членов?

— И ты был одним из этих людей... мой муж?

— Я был самым выдающимся, жена! Мне дали новое имя, новую биографию, совершенно новую жизнь. Я стал Гюнтером Ягером, приходским священником из небольшой деревушки в Куххорсте, переведенным церковными властями в Штрасслах, около Мюнхена. Я оставил церковь, сражаясь за тех, кого относил к лишенному гражданских избирательных прав среднему классу, — бюргеров, составляющих костяк нации. Я завоевал-таки место, одержав внушительную победу, а пока вел избирательную кампанию, Ханс Траупман наблюдал за мной и принял решение: я тот человек, который нужен их движению. Говорю тебе, шлюха, это было потрясающе! Меня сделали императором, королем, правителем всех наших сторонников, фюрером «четвертого рейха».

— И ты пошел на это, Фредди?

— А почему нет? Это продолжение того, чем я занимался в прошлом. Умение убеждать, проникая во вражеский лагерь, речи, подтверждающие мои мнимые убеждения, все эти званые обеды и симпозиумы — отличная подготовка к моему высшему достижению.

— Но когда-то ты считал этихлюдей своими врагами.

— Больше не считаю. Они правы.Мир изменился, и изменился к худшему. Даже коммунисты с их железными кулаками лучше, чем то, что у нас сейчас. Мы лишились дисциплины сильного государства и получили сброд, кричащий друг на друга, убивающий друг друга, хуже, чем звери в джунглях. Мы избавимся от зверей, перестроим государство, отобрав лишь самых чистых для служения ему. Наступает заря новой эры, жена моя, и как только это поймут, истинность ее силы и сила ее истины пронесется по всему миру.

— Ведь мир вспомнит о жестокости нацистов, разве нет... Фредди?