Протокол «Сигма» - Ладлэм Роберт (2008)

Здесь бумаги были втиснуты очень уж плотно. Бен услышал шаги: Зонненфельд возвращался гораздо раньше, чем он рассчитывал! Он принялся дергать конверт, и в конце концов тот медленно выполз из тисков, в которых его держали две солидных папки. Быстро пихнув добычу под куртку, которую он положил на стул рядом с тем, на котором сидел, Бен успел вернуться на свое место за мгновение до того, как Зонненфельд вошел в кабинет.

— Опасное занятие — нарушать покой стариков, — заявил Зонненфельд, как будто и не было этого перерыва. — Вероятно, вы считаете их беззубыми никчемными существами. Да, сами по себе они действительно такие. Но у них есть мощная сеть поддержки, даже в наши дни. Особенно в Южной Америке, где они имеют множество приверженцев. Скажем, головорезы, наподобие Kamearadenwerk. Они защищают своих старейшин примерно так же, как дикие животные защищают ослабевших вожаков. Убивают всякий раз, когда считают нужным, никогда не испытывая колебаний.

— И в Буэнос-Айресе?

— Там их больше, чем где бы то ни было. Нигде они не обладают такой мощью. — У старика был усталый вид. — Вот почему вам ни в коем случае не следует отправляться туда и вести расспросы насчет престарелых немцев.

Зонненфельд, нетвердо держась на ногах, поднялся, и Бен тоже встал с места.

— Вы обратили внимание, что даже в наши дни я вынужден постоянно иметь при себе охранника. Это не гарантия безопасности, но по крайней мере такую охрану мы можем оплачивать.

— И все же вы упорно живете в городе, где не любят вопросов, касающихся прошлого, — сказал Бен.

Зонненфельд положил руку на плечо Бена.

— Ах, мистер Хартман, что тут поделаешь? Тот, кто изучает малярию, вынужден жить в болоте, разве не так?

Джулиан Беннетт, помощник заместителя начальника Агентства национальной безопасности по оперативной работе, сидел напротив Джоэля Сколника, заместителя министра юстиции, в маленькой столовой для руководящего состава в Форт-Мид, штаб-квартире АНБ. Хотя Сколник, долговязый лысеющий мужчина, занимал заметно более высокое место в бюрократической иерархии, Беннетт держался с ним совершенно безапелляционно. Агентство национальной безопасности было организовано таким образом, чтобы освободить людей, подобных Беннетту, от бюрократического надзора со стороны внешних по отношению к агентству сил. Неизбежным эффектом такой политики должно было стать некоторое высокомерие, ну, а Беннетт был не из тех людей, которые отказались бы при каждом удобном случае демонстрировать свое превосходство.

На тарелке перед Сколником лежала огромная отбивная из баранины и гора вареного шпината — все почти нетронутое. Он давно утратил аппетит. Прикрываясь чисто декоративной маской дружелюбия, Беннетт довольно тонко запугивал его, причем сообщения были на самом деле тревожными.

— Все это не обещает вам ничего хорошего, — уже не в первый раз говорил ему Беннетт. Благодаря маленьким широко расставленным глазкам и почти бесцветным бровям чиновник из АНБ казался немного похожим на поросенка.

— Я это понимаю.

— Предполагалось, что в вашем корабле нет течи, — сказал Беннетт. Его собственная тарелка была чиста; он расправился со своим бифштексом в несколько быстрых глотков; было совершенно ясно, что этот человек ел лишь для того, чтобы снабдить организм топливом. — А то, с чем нам приходится иметь дело, внушает сейчас крайнее беспокойство.

— Все это вы очень ясно объяснили, — ответил Сколник, чуть ли не ненавидя самого себя за то, как прозвучали его слова — почтительно и даже испуганно. Он знал, что показывать свой страх такому человеку, как Беннетт, всегда было серьезнейшей ошибкой. Все равно, что вылить полведра крови в воду неподалеку от резвящейся акулы.