Протокол «Сигма» - Ладлэм Роберт (2008)

Бен вдохнул и заговорил, словно очертя голову кинулся в пропасть. Он всем своим существом понимал, что его отношения с отцом должны с минуту на минуту навсегда измениться, что полотно, на котором выткан узор его жизни, будет разорвано.

— Твоего имени не было в списке заключенных, освобожденных союзниками.

Это был блеф. Он хотел всего лишь увидеть реакцию отца. Макс довольно долго молча смотрел на Бена, а потом, к его удивлению, улыбнулся.

— Когда имеешь дело с историческими документами, всегда следует быть очень осторожным. Списки составлялись в обстановке величайшей неразберихи, настоящего хаоса. Все записывалось на слух, бывали и пропуски. Если мое имя случайно не попало в какой-нибудь список, составленный неким сержантом армии США, что из того?

— Но ведь на самом деле ты не был в Дахау, не так ли? — спросил Бен, говоря со всем спокойствием, на какое был способен.

Отец медленно развернул кресло, повернувшись спиной к Бену. Когда он вновь заговорил, его голос звучал пронзительно и, казалось, доносился издалека.

— Какие странные вещи ты говоришь.

Бен почувствовал слабость в животе.

— Но ведь это правда, да?

Макс обернулся кругом и снова уставился на сына. На его лице не было никакого выражения, но на сухих, словно бумажных, щеках появился румянец.

— Существуют люди, сделавшие себе профессию из отрицания того, что Холокост вообще когда-либо происходил. Так называемые историки, писатели... Они пишут книги и публикуют статьи, в которых говорится, что все это фальшивка, послевоенные выдумки. Что миллионы евреев вовсе не были убиты.

Сердце Бена билось неровно и глухо, во рту пересохло.

— Ты был лейтенантом в гитлеровской СС. Твое имя упоминается в учредительном документе компании в списке членов правления директоров засекреченной корпорации. Ты был там казначеем.

Его отец опять долго молчал и в конце концов проговорил ужасным шепотом:

— Я не стану этого выслушивать.

— Но ведь это правда, не так ли?

— Ты, похоже, совершенно не понимаешь, что говоришь.

— Вот почему ты никогда ничего не говорил о Дахау. Потому что все это фикция. Ты никогда там не был. Ты был нацистом.

— Как ты можешь говорить такие вещи?! — скрипучим голосом рявкнул старик. — Как ты мог всему этому поверить? Как ты смеешь так меня оскорблять?!

— Этот документ... он находится в Швейцарии. Учредительный документ корпорации. В нем и сказана правда.

Глаза Макса Хартмана вспыхнули.

— Значит, кто-то показал тебе фальшивый документ, изготовленный для того, чтобы меня скомпрометировать. И ты, Бенджамин, решил поверить клевете! На самом деле вопрос заключается в том, почему ты так решил!

Бен почувствовал, что стены комнаты сдвинулись с места и медленно поплыли вокруг него.

— Потому что Питер лично сказал мне об этом! — крикнул он. — Два дня тому назад в Швейцарии. Он нашел документ! Он выяснил правду. Питер узнал, чем ты занимался. Он пытался защитить нас от этого.

— Питер?.. — почти беззвучно выдохнул Макс. Выражение лица его отца было ужасным, но Бен заставил себя продолжать.

— Он рассказал мне об этой корпорации, о том, кто ты такой на самом деле. Он рассказывал мне обо всем этом как раз в тот момент, когда его застрелили.

Кровь отхлынула от щек Макса Хартмана, скрюченная рука, опиравшаяся на стол, определенно задрожала.

— Питер был убит прямо на моих глазах. — Теперь Бен буквально выплевывал слова. — Мой брат, твой сын — еще одна твоя жертва.

— Ложь! — выкрикнул его отец.

— Нет, — твердо ответил Бен. — Правда. То, что ты скрывал от нас в течение всей нашей жизни.

Внезапно голос Макса сделался жестким и холодным, словно арктический ветер.

— Ты говоришь о вещах, которые не в состоянии даже понять. — Он сделал паузу. — Разговор окончен.

— Я понимаю, кто ты, — сказал Бен. — И меня от этого тошнит.