Тривейн - Ладлэм Роберт (1995)

— Есть много способов употребления слова «сэр», господин заместитель министра.

— Уверен, что тут вы мастер, господин председатель.

— Так как же? Значит, Болдвин прав, утверждая, что вас спровоцировали? Но кто?

Тривейн тщательно загасил сигарету на краю пепельницы и посмотрел на этого старого человека.

— Предположим, действительно была провокация, сенатор... Что бы вы предприняли в таком случае?

— Ну, сначала я бы выяснил, провокация это или случайность. Если первое, — а это легко установить, — я вызвал бы виновных к себе и заставил убраться из Вашингтона... Подкомитет должен стоять выше всяческих мерзостей!

— Вы говорите об этом как о деле решенном!

— Так оно и есть. Время работать, и я приму самые строгие меры для того, чтобы пресечь любое вмешательство или попытки оказывать влияние на подкомитет!

— Я полагал, что именно этого мы и добились сегодня вечером...

— А теперь ответьте мне, Тривейн, не был ли нарушен этикет на сегодняшних слушаниях?

— Нет...

— Так в чем же дело?

— В том, что была провокация... Не знаю, кто ее инициатор, но если так будет продолжаться и впредь, я окажусь в ситуации, когда мне придется либо использовать ее в своих целях, либо раз и навсегда пресечь все поползновения...

— Но если все-таки этикет был нарушен, вы обязаны сообщить!

— Кому?

— Компетентным инстанциям.

— Возможно, я это и сделал...

— В таком случае вы обязаны были сказать сенаторам.

— Господин председатель, сегодня и без того было много работы... К тому же большинство сенаторов представляют штаты, чья экономика в значительной степени зависит от правительственных контрактов...

— Выходит, вы всех нас считаете виноватыми!

— Ничего подобного. Просто принимаю меры, которые диктуют обстоятельства и которые оградят меня от помех.

Старый Джиллет видел, что машина уже приближалась к отелю. Он наклонился на сиденье.

— Еще немного, Лоренс. Несколько минут. Вы ошибаетесь, Тривейн, вы все видите в искаженном свете. Вы слишком мало знаете, чтобы судить! На основании нескольких поверхностных наблюдений вы поспешили сделать ошибочные выводы. Обвинив всех, вы не пожелали даже выслушать хоть какие-то объяснения. Но хуже всего, что вы скрыли от нас весьма важную информацию и присвоили себе роль этакого надзирателя! По-моему, Фрэнк Болдвин и его комиссия совершили большую ошибку, рекомендовав вас на этот пост, введя тем самым в заблуждение самого президента... Завтра утром я буду настаивать на новых слушаниях и постараюсь добиться отмены назначения! Ваша самонадеянность не имеет ничего общего с интересами страны... и я думаю, что у вас еще будет возможность ответить на все вопросы... Доброй ночи, сэр!

Тривейн открыл дверцу и вышел из машины. Но прежде чем закрыть ее, он нагнулся к окну и сказал:

— Мне кажется, следующие восемнадцать часов вы тоже посвятите... Как это? Изучению моей жизни...

— Не собираюсь впустую тратить время, господин заместитель министра. Ваша жизнь и не стоит того, вы просто болван!

Джиллет нажал кнопку, и стекло поползло вверх. Тривейн захлопнул дверцу автомобиля.

* * *

— Поздравляю, дорогой! — воскликнула Филис, поднявшись с кресла и бросив журнал на столик. — Я все слышала в семичасовых «Новостях»!

Тривейн закрыл дверь и оказался в объятиях жены. Ласково поцеловав ее в губы, сказал:

— Еще ничего не решено, и мы пока остаемся здесь!

— О чем ты говоришь, Энди? — изумилась Филис. — Ведь чтобы прочитать бюллетень об этом, специально прервали какую-то передачу! Я была так горда, когда услышала о назначении! Ты — в бюллетене!

— С того момента я уже успел довольно чувствительно их задеть. Может быть, завтра вечером выйдет новый бюллетень — назначение будет отозвано.

— Что?