Тривейн - Ладлэм Роберт (1995)

— Да, забавно, — проговорил Тривейн серьезно, думая о том, что Боннер впервые сказал «вы», говоря о манифестации. Вероятно, знал точку зрения патрона на войну в Индокитае и хотел, чтобы Тривейн знал, что он ее знает.

— Вот так, мистер Тривейн!

— Да, майор, вижу, вы не только подготовили маневры, но разработали целую стратегию!

— Я профессиональный солдат и обязан думать о стратегии... Более того, должен предусмотреть контрмеры...

— И уж, конечно, разработали их для вашего случая?

— Конечно! Правда, они не очень-то мягкие, но это ведь неизбежно. Сводятся они к подавлению — быстрому и решительному. С помощью, естественно, оружия. Одна идея быстро заменяется другой! Вот и все...

— Но ведь прольется кровь. Много крови!

— Это неизбежно, — хмыкнул Боннер. — Впрочем, это ведь только игра!

— Только не для меня, — заметил Тривейн.

Боннер взглянул на часы и как ни в чем не бывало воскликнул:

— Почти четыре часа, черт побери! Если мы хотим осмотреть оставшиеся помещения, надо спешить, пока они не закрылись!

Тривейн встал с кресла, чувствуя себя слегка оглушенным. За эти несколько минут майор Боннер раскрыл ему глаза на многое. Просто и убедительно доказал: Вашингтон перенаселен такими боннерами. И всем этим людям на самом законном основании позволено действовать в силу их возможностей и способностей. Эти профессионалы вполне способны присвоить себе право думать за других, полагая, что другие думать не могут. До поры до времени они были лояльны по отношению к своим запутавшимся согражданам. Но сейчас, в эпоху всеобщего взаимоуничтожения, абсолютно убеждены, что нерешительным и мятущимся нет места! Эти боннеры полагают, что защита нации — огромные, разрушительные силы. И крайне нежелательно, чтобы между этими силами и ими стоял кто-нибудь. Этого они не потерпят...

Невероятно, что после столь кровавых откровений Боннер как ни в чем не бывало воскликнул: «Почти четыре часа, черт побери!» И при этом никакого испуга в глазах...

* * *

Конечно, у здания на Потомаке было еще одно преимущество помимо того, что его окна выходили на реку, — кроме обычных пяти комнат и зала ожидания, в нем имелись кухня и кабинет, в котором можно проводить совещания и работать. Если нужно, в кабинете можно даже ночевать: на огромной кожаной кушетке. Одним словом, дом показался Тривейну идеальным, и Боннер немедленно подал заявку.

После того как были завершены все формальности, они вернулись в отель.

— Не хотите ли выпить, майор? — спросил Тривейн, выходя из армейской машины, на обеих дверях которой стояли знаки, позволяющие парковку в любом месте.

— Благодарю вас, мистер Тривейн, но мне надо готовить отчет... По меньшей мере дюжина генералов мается сейчас в ожидании!

При этих словах лицо Боннера просветлело, он засмеялся. Похоже, ему самому понравилась нарисованная им картина. И Тривейн прекрасно знал почему: освободившись от навязанных ему обязанностей, младотурок мог в какой-то степени отыграться на своих начальниках. Но почему все-таки обязанности ему так не нравились?

— Что ж, — сказал Тривейн, — развлекайтесь! Значит, завтра в десять?

— Хорошо. Я потороплю службу безопасности с вашим списком... Если возникнут проблемы, позвоню... И договорюсь насчет сотрудников...

Боннер с улыбкой взглянул на Тривейна.

— Я имею в виду ваших сотрудников, хозяин.

— Прекрасно. Благодарю вас!

Тривейн подождал, пока армейская машина тронется с места и вольется в поток машин, заполнивших в этот час вашингтонские улицы, и вошел в гостиницу.