Тривейн - Ладлэм Роберт (1995)

— Конечно, нет! — Тривейн заметил, что рассердился: Боннер ведь предлагал ему свои услуги. — Должен заметить, что у нас с ним совершенно разные взгляды и убеждения, и мы оба знаем об этом. Тем не менее я ему доверяю. В известных пределах, конечно. В наши дела он не посвящен.

— Я бы сказал обратное. Именно благодаря своей роли и положению он прекрасно осведомлен о том, что вы делаете, с кем встречаетесь, какой компанией интересуетесь...

— Но это только внешняя сторона. Содержательная же хранится в тайне, — перебил журналиста Тривейн. — Никакие могу понять, куда вы клоните?

— Но ведь это же очевидно! Если вы ведете расследование о деятельности шайки жуликов, то как можете доверять одному из последних мерзавцев в городе!

Тривейн вспомнил, как отреагировал на назначение Боннера его адвокат. Мэдисон сказал тогда, что министерство обороны в особой деликатности не упрекнешь.

— Я думаю, Брюс, — проговорил Тривейн, — что могу развеять ваши опасения. Майор Боннер в решении вопросов не участвует. Не обсуждаем мы с ним и сути наших дел и наши успехи. Мы можем обменяться парой фраз, но только на общие темы и в самых общих выражениях. Или перекинуться шутками. Иначе и быть не может: он занят текущими делами, и теперь, кстати, куда меньше, чем в самом начале. Основные хлопоты падают на мою секретаршу, которая обращается к Боннеру только в крайних случаях... Повторяю, он оказался очень полезен.

— Еще немного, и вы скажете, что он вам крайне необходим, — заметил Брюс. — И все же необычность ситуации чувствуете.

— Военные не отличаются особой чувствительностью, — ответил Тривейн, — может, оно и к лучшему... Но ведь мы имеем отношение к оборонной промышленности, следовательно, необходим посредник. Почему военные решили прислать именно Боннера, не знаю. Но его прислали, и он оказался довольно сносным парнем, хотя не думаю, чтобы он так уж был нам нужен... Как бы там ни было, он хороший солдат, способный выполнить любое задание, независимо от того, что он по этому поводу думает...

— Отлично сказано!

— Другого сказать не могу...

— Так вы говорите, он не пытается навязать вам точку зрения Пентагона?

— Иногда я спрашивал майора, что он думает по тому или иному поводу, но всякий раз он высказывался с точки зрения военных. Признаться, будь это иначе, я бы встревожился. Думаю, так же, как вы... По вашей логике получается, что мы знали, о том, кем на самом деле является майор Боннер, или узнали об этом. И это, естественно, нас встревожило. Однако тревоги оказались несостоятельны...

— Вы не ответили на мой вопрос, Тривейн!

— По-моему, вы ищете название для вашей очередной статьи о майоре Боннере, который «торпедирует деятельность подкомитета». Хотите убедиться в том, что он подослан ко мне с целью передачи секретной информации о нашей деятельности? Возможно, все это выглядит весьма логично, но это неправда. Это было бы шито белыми нитками...

— Ну а что он сам-то говорит? В чем заключается его «точка зрения военных»?

Тривейн внимательно взглянул на журналиста. Уж слишком резким и нервным казался тот в эти минуты: словно боялся упустить нечто весьма для себя важное. Он вспомнил, как Боннер представляет себе контрмеры против гипотетических «маршей мира» — ввод войск, быстрое подавление и репрессии, — и понял, что именно это хочет услышать от него журналист.

— Да у вас паранойя! Вы хотите замазать Боннера грязью, не так ли?

— Нет необходимости, Тривейн! Он и без того вымазан по уши! Этого бешеного пса следовало отправить в газовую камеру еще три года назад!

— Серьезный приговор, Брюс! И если вы действительно так считаете, вам следовало бы собрать пресс-конференцию по этому вопросу... Если, конечно, вы сможете что-либо доказать...