По дороге к любви - Редмирски Дж. А. (2014)

— Но только когда думаю об этом. Я никогда этого сама не испытывала… Во всяком случае, так, как это себе представляю. — (Кажется, он слегка удивлен… Или нет, даже доволен чем-то.) — Думаю, именно это я имела в виду, когда говорила, что мне попадаются робкие парни.

Что-то в голове у меня щелкнуло: Эндрю знал еще раньше, что я имела в виду, когда еще там, в Вайоминге, сказала ему про «робких парней». Сама не отдавала себе отчета, что, в сущности, призналась в том, что мне не везет, что мне такие парни не нравятся, что мне нужно что-то другое. До этого момента он, возможно, не совсем понимал, что я подразумевала под словом «робкий», но раньше меня догадался, что для меня это все «не то».

Но ведь Иэна я любила и сейчас, когда поймала себя на этой мысли, чувствую отвращение к самой себе. В сексуальном смысле Иэн был именно таким «робким» парнем, и я чувствую жгучую вину из-за того, что думаю о нем плохо.

— Так, значит, тебе нравится, когда тебя таскают за волосы и… — с любопытством начинает он, но, увидев по лицу, что я не совсем согласна, сразу умолкает.

— Да, но еще более агрессивно, — пытаюсь намекнуть я.

Мне хочется, чтобы он сказал это, чтобы мне не пришлось говорить самой. Я снова тушуюсь.

Он наклоняет голову в сторону, брови слегка приподнимаются.

— Что? Это как бы… Постой, как именно агрессивно?

Глотаю слюну и отвожу взгляд:

— Ну, понимаешь… как бы… с элементами насилия. Нет, не так, чтобы изнасиловать или еще что… Никаких крайностей… Но мне кажется, у меня такой характер, что в сексе я люблю во всем повиноваться.

Эндрю тоже отвернулся, на меня не смотрит. Глаза широко раскрыты, и в них горит какая-то скрытая сила. Он сглатывает, кадык дергается вверх и вниз. Обеими руками крепко вцепился в баранку.

— Кстати, ты так и не сказал, о чем сам боялся просить девочек, — меняю я тему, улыбаюсь, надеясь снова вернуть нашему разговору игривый тон.

Напряженность его смягчается, он тоже смотрит на меня с улыбкой:

— Да, не сказал… — Делает небольшую паузу. — Заняться анальным сексом.

Чутье подсказывает мне, что он сейчас врет, тут что-то другое. И вся эта чушь с анальным сексом — лишь дымовая завеса. Но почему Эндрю боится сказать правду? На него это не похоже. Кто, как не он, помог мне избавиться от лишних комплексов и чувствовать себя в сексе более раскрепощенно. Я думала, он ни в чем не боится признаться… А теперь такой уверенности нет.

Ах, если бы заглянуть ему в душу, прочитать мысли!

— Хочешь — верь, хочешь — нет, — говорю я, бросая на не го взгляд, — мы с Иэном попробовали разок, оказалось жутко больно, и больше мы не пытались.

Эндрю весело смеется.

Потом смотрит на дорожные знаки, кажется, решил сменить маршрут. Притормаживает, сворачивает и выезжает на другое шоссе. Теперь по обеим сторонам расстилаются широкие поля. Хлопковые, рисовые, кукурузные… еще какие-то. Просто я знаю только эти: хлопковые — белые, кукуруза высокая, выше человеческого роста, остальные мне кажутся одинаковыми. Мы едем уже много часов, солнце начинает клониться к закату, и Эндрю съезжает на обочину. Колеса громко шуршат по гравию.

— Мы что, заблудились?

Он не отвечает, тянется к бардачку. Локтем и предплечьем возит мне по ногам, открывает и достает истрепанную карту. Сложена она кое-как, словно тот, кто открывал ее в последний раз, почему-то не захотел складывать по местам сгиба. Разворачивает, кладет на руль, внимательно разглядывает, водя по карте пальцем.

— Заблудились? Чего молчишь?

Мне почему-то смешно, но не из-за него, забавна сама ситуация.

— Все ты виновата, — отвечает Эндрю, стараясь сохранить серьезное лицо, но у него не получается: глаза все равно смеются.

Изображаю крайнее возмущение:

— Интересно! При чем здесь я? Кто из нас за рулем?