Вместе мы удержим небо - Фьестад Эллен (2013)

– Разумеется, хочу. Ты что, думаешь, я совсем тупой, что ли? – Гард отводит руку в сторону. – Я бы никогда такого не предложил, если бы не собирался действительно сделать это. Я об этом думаю с тех самых пор, как мы посмотрели ту передачу. Я, наверное, поэтому в последнее время был таким невнимательным.

– Ну так что теперь?

– Ты единственная увидела меня таким, какой я есть. За всю мою жизнь.

Надолго воцаряется тишина.

– Ну и что теперь делать? Чисто практически? – Она все еще не до конца ему верит.

– Ну я же сказал, один хирург в Швейцарии готов это сделать. В банк я уже ходил, с деньгами все улажено; я разговаривал с хирургом; разумеется, это все не совсем законно, использование таких ресурсов не поощряется в тех случаях, когда это не диктуется жизненной необходимостью; но с другой стороны, это и не совершенно незаконно, ведь клиника-то частная, и я за все заплачу сам. Ну и в каком-то смысле это жизненно необходимо. Для меня.

Он садится.

– Я проверял, по группе крови мы совместимы. Они прооперируют нас одновременно, это совершенно нормально. В Швейцарии на такие вещи смотрят без предубеждения; если ты не знала, у них там даже есть такие клиники, куда можно приехать, чтобы умереть; ты разве не слышала?

– Слышала, но честно говоря… – Лука растерянно смотрит на Гарда.

– Никакого риска нет. Пока мы платим, они нами занимаются и после операции, если понадобится. И в Норвегии тоже. У этого хирурга есть коллега в Осло, с которым они вместе учились, они друг другу в случае чего всегда помогают. Этот мужик не впервые балансирует на грани законности, в этом я уверен. Он нам не будет создавать сложностей, если мы заплатим ему столько, сколько он просит.

Гард поднимается. Приобнимает ее за плечи.

– После этого нас с тобой ничто не разлучит.

Они стоят не шевелясь, едва дыша. Вместе. Вдох, выдох.

– А мы после этого останемся здоровыми-то?

– Разумеется. Будем еще здоровее, чем теперь.

– Да, таких чокнутых, как ты, я еще не встречала.

– А ты зато самая классная девушка из всех, что встречались мне.

Лука улыбается.

– А еще тебе полезно научиться перестать все контролировать, – улыбается Гард.

– Да, может быть, и так.

– Все будет хорошо.

Гард заправляет темную прядку Луке за ухо. Обхватывает ее голову руками, смотрит на нее.

– Есть еще одна вещь. Этот хирург сказал, что прежде чем мы примем окончательное решение, я должен тебе об этом сказать. Я ему говорил, что это неважно, но он настаивал. Пересаженное сердце живет лет двадцать, не дольше. Это значит, что мы в лучшем случае доживем лет до сорока. Но мы же и так не собирались долго жить, правда?

– Нет, до сорока – да ни за что. Не хочу быть такой старухой.

Лука смотрит в окно.

– Но все-таки. Это такой шаг, это уж как-то слишком. Чтобы в моей груди билось чужое сердце.

– Лука. Оно не чужое. Оно мое.

33

Лука идет в парк. Бродит между деревьев, со всех сторон ее окружают их стволы. Оберегают ее. Она прислоняется спиной к вековому дубу, через одежду ощущает его грубую, жесткую кору. Поворачивается к дереву лицом, обхватывает его руками: руки не соприкасаются пальцами, у дерева слишком толстый ствол. Она чувствует, как бьется сердце в ее теле, прижавшемся к сухому и теплому стволу дерева. Слышит, как удары сердца отдаются в ушах.