Источник - Джеймс А. Миченер (1965, 1993)

– В ее случае это значило присутствие светловолосого, голубоглазого пруссака с хорошим университетским образованием. В нашей семье начался сущий ад, но рассудительнее всех оказалась бабушка. «Для любого мужчины семейная жизнь – это уже испытание, а потому с течением времени их не следует подвергать искушению избавиться от жены только потому, что она еврейка. У них и так будет для этого достаточно других причин». Отец сказал, что все поднимут бабушку на смех, а тетя, рыдая, спросила: «С чего вы взяли, что Отто решит расстаться со мной лишь потому, что я еврейка?» И бабушка объяснила: «Может прийти день, когда Германия заставит своих мужчин бросить еврейских жен». Тетя продолжала обливаться слезами, но за Отто так и не вышла. Он женился на другой еврейской девушке, но в тысяча девятьсот тридцать восьмом году был вынужден развестись с ней, и бедняжку отправили в концлагерь. Конечно, и моей тете пришлось оказаться в том же лагере. Но она попала туда вместе с мужем.

– Ты думаешь, что и в Америке может наступить время, когда мне прикажут расстаться с тобой лишь потому, что ты еврейка?

– Я не ломаю себе голову над отдельными случаями, – ответила Веред. – Просто я знаю, что мудрая старая бабушка оказалась права.

Когда самолет совершил посадку, можно было безошибочно определить, кто из пассажиров Пол Зодман. Первыми появились обычные американские и французские бизнесмены. Следующим возник пожилой мужчина, обвешанный фотокамерами, однако ни у кого даже мысли не возникло, что Зодман будет тратить время на визуальные свидетельства о тех местах, где он побывал, поскольку его главным образом заботило то, куда он отправится дальше. Появились два могучих мускулистых человека, но в них чувствовалось отсутствие интеллекта. Вслед за ними последовали трое или четверо, среди которых мог быть и Зодман, но все они были небрежно одеты. И лишь затем на трап ступил худощавый мужчина примерно пяти футов и восьми дюймов роста, в темно-синем английском костюме консервативного покроя, загоревший не под солнцем, а под кварцевой лампой в салоне. Он с удовольствием осмотрел все, что открылось его глазам, и сбежал по трапу навстречу Куллинейну.

– Джон! Вам не стоило ехать встречать меня…

Но упаси боже, если бы Джон не встретил хозяина!

– Это доктор Бар-Эль, наш специалист по керамике, – представил Куллинейн Веред. Он знал, какое впечатление на бизнесменов производит титул «доктор»; они поносили профессоров, но сотрудничать хотели лишь с докторами. – Это доктор Илан Элиав. А это наш лучший из всех эксперт Джемал Табари, Оксфордский университет.

Название университета тоже произвело на бизнесмена соответствующее впечатление.

Отступив на шаг, Пол Зодман окинул взглядом свою команду – трое симпатичных загорелых мужчин и красивая женщина – и сказал:

– Вы подобрали прекрасную группу. Надеюсь, они знают свое дело.

– А вы поспрашивайте их, пока я займусь вашими чемоданами.

– Всего один, – уточнил Зодман, протягивая Куллинейну билет. – Пижама и разная мелочь.

Это тоже доказывало, что они имеют дело с Полом Зодманом. Куллинейн знал: большинство обыкновенных путешественников обременяют себя огромным количеством багажа. Когда Куллинейн получил чемодан, тот оказался одним из тех супердорогих изделий, которые практически ничего не весят. Из интереса он попросил сотрудника «Эль Аль» поставить его на весы, и со всем содержимым тот не потянул и на девятнадцать фунтов. Двое евреев из Нью-Йорка с трудом волокли семь чемоданов, которые весили около двухсот фунтов.

По пути к раскопкам Зодман выразил желание первую часть дороги проделать в компании Элиава и Табари, а вторую – с Бар-Эль и Куллинейном, и, когда машины покинули аэропорт, Куллинейн спросил у Веред:

– Ну?

– Он произвел на меня впечатление. Моложе и умнее, чем я думала.

– Обожди, ты еще увидишь, как он умен.