Фея Альп - Элизабет Вернер (2015)

— Уж не воображаешь ли ты, что это почетное звание? Ах ты, баран! Боже тебя упаси когда-нибудь произнести это слово при дамах! Ее зовут баронесса фон Ласберг!

Физиономия Джальмы выразила глубокую обиду. Он был так внимателен, и слово показалось ему таким красивым, и вдруг ему запрещают повторять его! Саид сказал с важным видом:

— Мастер Хрон, господин все подле фрейлейн! Он совершенно не отходит от нее.

— Да, чистое горе! — пробурчал Гронау — Влюблен по уши! И нужно же было случиться такой оказии в этой проклятой Германии, после того как мы изъездили все части света! Боюсь, что когда мы опять пустимся в дорогу…

— То мы возьмем ее с собой! — докончил Саид, которому такой исход казался в высшей степени простым и удобным.

— Неужели ты не можешь отделаться от своих африканских понятий? — прикрикнул на него Гронау. — Здесь не принято так, без всяких церемоний, увозить с собой дам: надо сначала жениться.

— Ну, так мы женимся! — объявил Джальма, вполне сходившийся в этом пункте со своим товарищем.

— «Мы»! — крикнул Гронау, возмущенный таким смешением понятий. — Благодарите Бога, что вам нет надобности жениться, потому что от такого несчастья да сохранит небо всякого христианина.

— О! Мастер Герсдорф женат! — сказал Саид, указывая на адвоката, на руке которого повисла прелестная маленькая жена с розовым личиком. — И это очень хорошо!

— Да… очень хорошо! — согласился и Джальма к большому негодованию Гронау. Он обозвал обоих повесами и решительно запретил им разговаривать о женитьбе. Сам он давно уже знал, как обстоит дело у Вальтенберга.

Между тем последний со своей дамой и Герсдорф с женой смешались с веселой толпой. Эрна с детских лет знала большинство из этих людей. Валли захотела познакомиться с ними и заставляла представлять ей и старого, и малого, болтала с каждым и делала презабавные попытки говорить на их диалекте, которого сама не понимала.

Бенно и Алиса шли за ними медленнее. Доктор был совершенно безмолвным кавалером, он не проронил ни слова и только бросал почтительно-робкие взгляды на даму, шедшую с ним под руку. А между тем сегодня она вовсе не представлялась ему такой неприступной аристократкой, как при первой встрече. В легком светлом платье и соломенной шляпе с цветами Алиса казалась удивительно простой и милой, это была самая подходящая рама для нее, если бы только ее лицо не было так бледно. Она видимо робела, очутившись среди толпы народа; когда же с площадки, где танцевали, донеслись веселые крики, она остановилась и нерешительно взглянула на своего спутника.

— Вам страшно? — спросил он. — Так вернемся.

— Это от непривычки. Ведь эти люди, наверно, не дурные.

— Нет, совсем не дурные! — подхватил Бенно. — В наших волькенштейнцах нет и следа грубости, могу засвидетельствовать: я довольно давно живу с ними.

— Да, уже пять лет, говорил Вольфганг. Как же вы выдерживаете?

— Это вовсе не так страшно, как вы думаете. Я веду здесь, правда, очень уединенную жизнь, подчас она бывает даже тяжела, но приносит и немало радостей.

— Радостей? — недоверчиво повторила Алиса, поднимая на него глаза, большие карие глаза, которые опять привели доктора в такое смущение, что он позабыл ответить.

Вдруг в толпе произошло движение: Рейнсфельда заметили только теперь, потому что он пришел через гостиницу, и тотчас окружили плотным кольцом.

— Доктор! Наш доктор! — послышалось со всех сторон. Вслед затем двадцать-тридцать шляп разом слетело с голов, и столько же загорелых рук протянулось навстречу молодому врачу. Старые и малые теснились к нему, каждому хотелось получить от него привет, поклон, каждый желал поздороваться с ним. Эти люди положительно пришли в восторг, увидев своего доктора.