Шерлок Холмс и Священный Меч - Томас Фрэнк (1980)

– Есть веские основания считать, что первоначально они находились в пирамидах или гробницах, откуда их украли, ибо они были начертаны на золотых табличках. Прошли столетия, пока обнаружили некоторые из них. Но кто знает, каков их тайный смысл? – Рэпп пожал плечами, и тут его осенило: – Впрочем, есть один человек – Хоуард Андраде, который, как я слышал, разгадал эту загадку. В основу своих исследований он положил критские надписи, пользуясь ими как ключом к клинописным знакам тайных письмен.

– Но, – сказал я, – если бы этот Андраде и в самом деле расшифровал древнее письмо, неужели это не произвело бы сенсации?

– Нет, уважаемый, – возразил Рэпп. – В этой области науки все происходит не так быстро. Андраде – блистательный ученый. Я склонен полагать, что он достиг полного успеха. Но он не заявит о своем открытии, пока не отыщет неопровержимых доказательств. Поймите, все другие египтологи просто-напросто станут дружно его опровергать, всего лишь потому, что не они сами расшифровали тайные письмена.

– Область, где господствует конкуренция?

– И самолюбие, – добавил Рэпп. – Андраде уехал из страны, чтобы довершить свои исследования. Не хотел, чтобы в научных кругах распространялись слухи о его успехах. В последний раз я слышал, что он живет в Венеции.

Я чуть было не подпрыгнул в кресле и даже Холмс не стал скрывать своего изумления.

– Вы сказали: в Венеции?!

– Да, но я не ожидал подобной реакции. Мы обсуждали древние религии, говорили о возможности священной войны, а у вас такой вид, будто вы собираетесь куда-то ехать!

– И впрямь собираемся, – ответил Холмс. – В Венецию.

11

ПРИКЛЮЧЕНИЯ В ВЕНЕЦИИ

Разумеется, все было не так-то просто. Холмс задал Рэндольфу Рэппу еще несколько вопросов об Андраде, и, когда мы вернулись к себе на Бейкер-стрит, из-под его пера одно за другим потекли письма и телеграммы. Но на следующий день путешествие наше наконец началось, в чем, конечно же, не было ничего нового для человека, связавшего свою судьбу с величайшим сыщиком всех времен.

По каким-то своим соображениям Холмс решил ехать поездом до Довера, а оттуда морем до Бельгии. На припортовом вокзале в Остенде он долго беседовал с начальником станции; о чем именно шел разговор, я не знаю, ибо не был приглашен участвовать в этом совещании. Во время плавания меня одолела морская болезнь и я лишь изредка подкреплял свои силы более или менее сносным чаем и бисквитами. Поэтому желудок мой пребывал отнюдь не в лучшем состоянии и порой мне казалось, будто стоящий передо мной в большом железнодорожном ресторане стол плавно покачивается – естественно, чистейшая иллюзия.