Побег - Кобрина Евгения

     – Я думаю, – поднял руку Альфа, останавливая спор, – теперь все изменится. Она успокоится, пойдут волчата, а причина, что толкнула её на побег, останется в прошлом. Теперь Бартон в ответе за девушку, и я уверен, он будет хорошо за ней смотреть. Но если тебе понадобится совет или помощь, знай, что вся стая поможет тебе.

     Все закивали в подтверждение слов Альфы, и Бартон, вглядываясь в лица мужчин, не увидел лукавства.

     – Совет окончен, – сказал Альфа. – Увидимся в Полнолуние.

     Волки стали расходиться, почтительно прощаясь с Альфой и старейшинами. Бартон поймал на себе взгляд Альфы, в котором тот велел остаться. Когда в ночи растворились силуэты всех волков, и Бартон остался один на один с Альфой, тот заговорил:

     – Значит тебе непросто с ней?

     – Не просто.

     – Она дерзит, не слушается?

     – Она старается вести себя как примерная жена, но я вижу, что все это ей не в радость.

     – Конечно, у неё же отобрали право выбора. Какой самке это понравится? Женщины слабее во всем и должны подчиняться мужчинам. Единственное, что у них есть, это их право выбирать себе супруга, а мы отобрали у неё и это.

     Бартон кивнул, признавая его правоту.

     – Она мятежна, упряма, и сильна. Только храбрый волк решится на побег из стаи. Ты не узнал, почему она пошла на это?

     – Она молчит, не хочет говорить.

     – За всю свою жизнь я не был так ошеломлен, для меня будто луна перестала светить, когда я узнал, что эта юная самка пыталась бежать. В моих глазах она была еще ребенком, недавно носившим косички и игравшим в куклы. И в мгновение стала взрослой. Она не отвечала на мои вопросы и только опускала глаза, в которых не было раскаянья, а только сожаление, что её побег не удался. Я не понимал тогда и не понимаю сейчас, что за мысли толкнули её на это, ведь она бы погибла без защиты стаи, – Альфа замолчал и грустно посмотрел на Бартона. – Плохую службу я тебе сослужил. Не такую жену ты заслуживаешь за все, что пережил.

     – Мы оба знаем, что если бы не твое решение, я бы до скончания своих лун был один.

     Альфа кивнул и сказал:

     – Молчать о случившемся – твой выбор, и ты знаешь, я не одобряю его. Ты должен был позволить мне рассказать всем, что сделала Ула.

     – Нет. Пусть будет, как есть. Я не хочу, чтобы Милли когда-нибудь узнала, что её мать убийца.

     – Но она подрастет и станет задавать вопросы. Ты не думал, что она может решить, что убийца – её отец?

     – Милли уже достаточно взрослая, и она слышала обо мне всякое. Она уже спросила, я ответил, что не убивал её мать. Я никогда ей не вру, и она знает это.

     – Да, ты прав, пусть все остается, как есть. А насчет Кэйтлин, ты будь терпеливее с ней. Может, пройдет время, и она откроет тебе правду, и тогда вам обоим станет проще. Мира в твой дом и светлой луны.

     – Мира в твой дом и светлой луны, –- ответил на прощание мужчина и почтительно склонил голову перед своим Альфой.

     Бартон медленно пошел домой, обдумывая услышанное. Альфа прав, только он может помочь жене, а Кэйтлин станет легче, если она откроется перед ним. Что же такого с ней случилось, что она пошла на побег? И не планирует ли она его снова, только теперь из-под крыши его дома?